Много шума из-за тебя

Я заглянула в его теплые глаза и почувствовала, как что-то затрепетало внутри меня при виде его вспыхнувшего надеждой лица.

– Это еще не до конца решено, – поспешила добавить я, – мне нужно подать документы на рабочую визу. У Пенни все схвачено, она постарается все устроить как можно быстрее. Она считает, это займет около двух недель, поэтому разрешила мне остаться еще на одну неделю бесплатно. Так или иначе, я пробуду здесь еще две недели вместо одной. Нужно перенести дату обратного вылета, но я думаю, это не проблема.

– Это чудесно, – Каро просто сияла. – Очень надеюсь, тебе дадут визу, Эви. Уже не могу представить, что летом тебя здесь не будет.

Как приятно, когда тебя любят.

– Я тоже.

Тут я почувствовала руку Роана на своем колене и вздрогнула от ощущения его мозолистой ладони на коже. Мы встретились взглядами, и он сжал мое колено.

– Посмотрю, что можно сделать, чтобы ты точно получила визу.

Бабочки у меня в животе обезумели.

– А что ты мог бы сделать?

– Я знаю нужных людей, – сказал он.

Он уже говорил это раньше.

– Кто эти таинственные люди, которых ты знаешь?

– Люди, которые помогают мне получать то, чего я хочу.

У меня перехватило дыхание от теплоты, с которой он на меня смотрел, и он сжал мое колено еще раз, а потом отпустил. Роан ухмыльнулся, будто знал, какое произвел впечатление, и перевел свой взгляд с меня на Каро:

– Если я приглашу всех в «Якорь», чтобы отпраздновать то, что Эви останется здесь еще на какое-то время, ты придешь. Без возражений. Хелена может катиться к черту.

Глава десятая

– Я остаюсь в Англии еще на три месяца.

На другом конце линии эти слова были встречены оглушительной тишиной, я плюхнулась на диван и стала смотреть на темное море. Лунный свет отражался в воде, подрагивая с каждой небольшой волной, словно трепещущие серебристые крылья фей, танцующих на поверхности.

Но даже окружающая красота не могла унять волну беспокойства, нараставшего во мне по мере того, как тишина длилась и длилась.

К моему потрясению, в тот день я получила электронное письмо со своей цифровой рабочей визой, спустя всего лишь девять дней после разговора с Пенни. На прошлой неделе я звонила Грир и рассказала ей, что остаюсь еще на неделю, потому что так предложила Пенни. Я не видела смысла тревожить ее, рассказывая о перспективе остаться в Англии на более длительный срок, пока все окончательно не прояснится.

Теперь все прояснилось.

– Грир?

Она откашлялась, а затем сквозь зубы процедила:

– Как это возможно?

Тихо, словно из-за страха, что громкий голос может ее напугать, я объяснила ситуацию Пенни, рассказала о ее предложении и о том, что я получила рабочую визу.

За объяснением вновь последовало длительное молчание.

– Грир?

– Я так и знала, – грустно сказал она, – я знала, что ты поедешь туда и не вернешься. Нутром чувствовала.

Чувство вины из-за того, что я сделала ей больно, расстроила ее, заставило меня внутренне содрогнуться.

– Ох, Грир, это неправда. Просто последние четыре недели пролетели незаметно, как каникулы, у меня не было времени во всем разобраться. Теперь у меня есть на это три месяца, и я уверена, что когда я вернусь в Чикаго, то буду знать, что делать.

– Да, но ты, вероятно, решишь, что тебе нечего делать в Чикаго, – вспылила она. – И пожалуйста, не говори, что твое решение остаться никак не связано с тем горячим фермером.

– Нет, – отрезала я.

Не связано.

Не совсем.

Не в этом смысле.

На прошлой неделе я разместила фотографию в соцсети, на которой Роан, стоя рядом с фруктовым ларьком на рынке Алника, прижимает к груди две впечатляющего размера дыни, и подписала: «Некоторые люди просто благословлены щедростью природы;)».

Как только фотография была опубликована, друзья завалили меня вопросами. Кто этот таинственный красавчик, кем он мне приходится? Комментарии я в основном оставила без ответа, но не могла уклониться от звонка Грир в тот же день.

Я объяснила ей, кто такой Роан, и сказала, что мы просто друзья.

Не думаю, что она купилась на это.

Не то чтобы там было на что купиться. Мы были просто друзьями. Хотя он постоянно флиртовал со мной – и с каждым днем было все труднее противостоять соблазну.

– Ой, да брось, – я практически слышала, как Грир скривила губы. – Ты поехала в Англию, чтобы дистанцироваться от своей жизни, встретила крутого парня и теперь позволяешь своей вагине диктовать тебе, что делать в ближайшие три месяца.

Пару мгновений я не могла вымолвить ни слова. Я знала, что у Грир острый язык, но обычно ее колкости не были направлены на меня. Благодаря ему она могла приструнить коллег в своей дизайнерской фирме. Грир работала дизайнером интерфейсов, специализировалась на разработке таких цифровых продуктов, как сайты и приложения. Мы делились друг с другом опытом работы в преимущественно мужском коллективе, и Грир считала, что для того, чтобы тебя замечали, слышали и вообще уважали, нужно не давать мужчинам спуску.

И у нее это хорошо получалось.

Но я не думала, что ее острый язык обратится против меня.

Мне очень захотелось резко ответить ей, но пришлось напомнить себе, что моя лучшая подруга беременна.