Многочисленные Катерины

– Ага, – рассеянно пробормотала Линдси, продолжая листать блокнот. – Ты посмотри-ка!

– Карлейль, Кафка, Вергилий. Лучше компании и не придумаешь.

– Угу. Слушай, объясни вот это, – сказала она, присаживаясь на кровать и жестом приглашая его сесть рядом. Она просматривала страницу с ранним вариантом формулы и несколькими неточными графиками.

– Идея в том, чтобы взять пару и выяснить, Брошенные они или Бросальщики. Используется шкала от минус 5 для ярко выраженных Брошенных до плюс 5 для ярко выраженных Бросальщиков. Разность между этими числами дает значение переменной D, а если подставить D в формулу, получается график, предсказывающий развитие отношений. Только… – Он умолк, пытаясь найти слова, которые образно описали бы его неудачу. – Только эта формула ни фига не работает.

Линдси закрыла блокнот.

– Жги, – сказала она, – но не сегодня. Я возьму на пару дней.

– Э… ну ладно, – кивнул Колин и подождал, пока Линдси не скажет что-нибудь еще.

Наконец она добавила:

– Это же просто клевый способ рассказывать истории. Ненавижу математику, но вот это круто.

– Ладно. Но скоро мы его сожжем! – сказал Колин, театрально подняв палец вверх.

– Обязательно. А теперь марш спать, пока день вконец не испортился.

[одиннадцать]

В пятый вечер в Гатшоте Гассан и Колин разделились. Гассан отправился с Линдси в «круиз», который заключался в том, что они ездили на розовой машине Холлис от гатшотского магазина до заправки и «Taco Hell», снова до магазина, оттуда до заправки и «Taco Hell» – и так до бесконечности.

– Вышел бы хоть на улицу, – сказал Гассан Колину.

Он стоял рядом с Линдси в гостиной. Она надела большие синие сережки и нарумянилась так, что можно было подумать, что ей стыдно.

– Я отстал от графика чтения, – объяснил Колин.

– Отстал от графика чтения? Ты же все время читаешь! – сказала Линдси.

– Очень сильно отстал, потому что усердно работал над теоремой и собирал устные свидетельства. С семи лет я стараюсь читать по четыреста страниц в день.

– Даже по выходным?

– По выходным – особенно. В выходные можно читать ради удовольствия.

Гассан мотнул головой:

– Чувак, ты жуткий ботан. И это тебе говорю я, жирный фанат «Стартрека», который получил пятерку по алгебре. Знай – плохо твое дело. – Он шутливо взъерошил шевелюру Колина.

– Езжай с ними, проследишь, чтобы не попали в передрягу, – сказала Холлис с дивана.

Не сказав ни слова, Колин схватил книгу (биографию Томаса Эдисона[52]) и направился наверх. В своей комнате он лег на кровать и принялся мирно читать. Пять часов спустя он дочитал книгу и начал читать другую, которую обнаружил на полке в комнате. Она называлась «Огни костров» и рассказывала о том, как люди жили в древности в Аппалачах.

Чтение его немного успокоило. Без Катерины и теоремы, без надежд на значимость в его жизни не оставалось почти ничего. Но с ним оставались книги. Книги – настоящие Брошенные: уйди – и они вечно будут ждать тебя; удели им внимание – и они всегда ответят взаимностью.

Когда Колин, читая «Огни костров», учился свежевать енота и обрабатывать его шкуру, в его комнату ворвался хохочущий Гассан; за ним семенил серый комок шерсти, который почему-то звался Принцесса.

– Не буду врать, кафир. Я выпил полбанки пива.

Колин наморщил нос:

– Пить – это харам! Я же говорил, ты все время харамствуешь!

– Ну, знаешь, в Гатшот со своим уставом не суются.

– Твое религиозное рвение чрезвычайно вдохновляет, – сострил Колин.

– Да ладно. Не внушай мне чувство вины. Мы распили банку пива на двоих с Линдси, и я даже ничего не почувствовал. Харам – напиваться, а не выпить полбанки пива. Кстати, круизы – это весело. Офигенно весело. А еще я часа полтора сидел в пикапе с ДК, ДСУ и КЖТ, и они не такие уж плохие парни. По-моему, я им всем понравился. К тому же Катрина, оказывается, очень мила. И под словом «мила» я подразумеваю «сногсшибательная». Только не пойму, почему все так носятся с этим ДК, как будто он – дар божий. По-моему, он полузащитник, или угловой, или кто-то там еще в школьной футбольной команде, но школу он только что закончил, так что теперь он никто. Может, угловой или полузащитник – это как морпех, на всю жизнь? А еще, когда Линдси нет рядом, ДК постоянно твердит о ее попе. Других тем для разговора у него нет. Видимо, он часто хватает ее за попу, теперь я это ясно представляю. А раньше на ее попу внимания не обращал.

– И я тоже, – сказал Колин.

Он обычно вообще не замечал поп, если только они не были очень уж большими.

– Ну так вот, – продолжил Гассан, – тут в лесу есть охотничий лагерь, и мы пойдем охотиться. Мы, ребята, Линдси и еще какой-то мужик с фабрики. Охотиться! С ружьями! На кабанов!

Колин не имел ни малейшего желания стрелять ни в кабанов, ни в кого бы то ни было.

– Э-э-э… Вообще-то я стрелять не умею, – сказал он.

– Ну, я тоже, но разве ж это сложно? Даже полные идиоты постоянно в кого-нибудь стреляют. Из-за этого и умирает столько людей.

– Может, вместо этого мы с тобой просто пойдем в лес на выходные? Разобьем палатку, разведем костер.

– Издеваешься?