Многочисленные Катерины

– То самое, – прошептал он, – лунка. Молодец, ХАССАН, совсем свежую нашел. Кабан здесь недавно проходил. Теперь нам надо идти по его следу.

Мистер Лайфорд ускорил шаг.

Вскоре уже сам мистер Лайфорд нашел лунку, а потом еще одну и наконец убедился, что они взяли след. Ребята с трудом поспевали за ним. Так продолжалось минут пять, а потом Гассан сказал:

– Может, пора завязывать с этим бегоходством?

– Да, – кивнул Колин, и они вместе закричали:

– Мистер Лайфорд!

– Что случилось, мальчики? – Отец ДК развернулся и сделал несколько шагов в их сторону. – Мы взяли след. Кабан близко, я его чую.

– Не могли бы вы идти чуть помедленнее? – спросил Гассан. – А может, передохнем? Или сначала передохнем, а потом снова пойдем, но помедленнее?

– Мальчики, если вы не настроены на поиски кабана, я могу оставить вас здесь, – вздохнул мистер Лайфорд. – Мы взяли его след, и у нас нет времени тянуть резину.

– Тогда, может, оставите нас позади? Мы готовы защитить вас с флангов, если кабан нападет, – предложил Колин.

Мистер Лайфорд грустно покачал головой, словно жалея тех несчастных, которые не способны пойти на все ради того, чтобы пройти по следу до самого конца.

– Так и быть, я за вами вернусь. Вернусь, потому что мне понадобится ваша помощь, чтобы вынести отсюда великолепного подстреленного кабана!

Он уже отошел на несколько шагов, но потом вдруг остановился и вытащил из кармана банку с табаком.

– Вот, – сказал он, протягивая ее Колину. – А то я боюсь, что кабан учует гаультерию[68].

Когда мистер Лайфорд убежал в поисках свежих лунок. Гассан произнес, усаживаясь на полусгнившее поваленное дерево:

– Ох, ну и веселуха… Мне и в голову не пришло, что на охоте нужно так много ходить. Нам бы такую малину, как у Линдси: сидишь себе под деревом, целуешься и ждешь, пока кабан мимо не пробежит.

– Ага, – рассеянно кивнул Колин.

– Эй, ты взял диктофон? – спросил Гассан.

– Да, а что?

– Дай-ка сюда.

Колин вытащил диктофон из кармана и протянул Гассану. Тот нажал на кнопку записи и, стараясь как можно сильнее походить на капитана Жан-Люка Пикара из «Звездного пути», сказал:

– Журнал капитана. 9326.5 по звездному календарю. Охота на кабана – это скучно, очень скучно. Пожалуй, я вздремну. Мой смышленый компаньон-вулканец[69] даст мне знать, если поблизости обнаружится эта опасная тварь. – Вернув Колину диктофон, Гассан лег на землю и закрыл глаза. – Вот это я понимаю, охота! – сказал он перед тем, как заснуть.

Колин сидел, наблюдая за лениво плывущими по небу облаками. Мысли были те же, что и всегда: он тосковал по К. XIX. Она сейчас была в лагере, где ей – по крайней мере, в прошлом году было так – не разрешалось пользоваться мобильным. На всякий случай он все-таки достал телефон из кармана камуфляжных штанов. Сигнал, как ни странно, ловился, но пропущенных звонков не было. Ему хотелось позвонить ей, но он сдержался. Он позвонит, когда теорема будет закончена, но чтобы закончить ее, надо еще подумать над Аномалией III. С восемнадцатью из девятнадцати Катерин все было в полном порядке, но в случае с третьей Катериной, которая на фоне других играла совсем уж незначительную роль, почему-то каждый раз получался издевательски ухмыляющийся график.

Вспоминая ее, он подумал, не упустил ли в своих расчетах какую-нибудь черту ее характера. Конечно, они были знакомы всего двенадцать дней, но весь смысл теоремы был в том, что для получения верного результата совершенно не обязательно было близко знать человека. Катерина III… Катерина III… Кто бы мог подумать, что именно она станет причиной краха его теоремы?

Следующие девяносто минут Колин беспрестанно думал о девочке, которую знал меньше двух недель. Но в конце концов устал от этого. Чтобы убить время, он стал искать анаграммы ее длинного имени: Катерина Мутсенсбергер. Раньше он никогда этого не делал, и очень удивился, когда нашел в ее имени слова «Не берег Катерину». Совершеннейшая неправда! Всех Катерин он берег одинаково.

Гассан шмыгнул носом, распахнул глаза и с удивлением огляделся:

– Черт, мы что, все еще охотимся? Жирный Папочка хочет есть. – Он сел и вытащил из карманов два расплющенных сэндвича в пакетиках. – Прости, чувак, что-то я уснул на нашем ланче.

Колин открыл контейнер, висевший у него на поясе, и они принялись перекусывать сэндвичами с индюшатиной, запивая их водой.

– Сколько я проспал? – спросил Гассан.

– Почти два часа, – ответил Колин, жуя.

– А ты что все это время делал?

– Жаль, книжку не взял. Пытался закончить теорему. Осталась одна проблема – Катерина III.

– Ыхто это? – спросил Гассан с полным ртом.

– Лето после четвертого класса. Она из Чикаго, но училась дома. Катерина Мутсенсбергер. Есть брат. Жила на Линкольн-сквер, но я ни разу не был у них, потому что она бросила меня в лагере для одаренных детей в Мичигане. В предпредпоследний день смены. Волосы светлые, немного вьются, кусала ногти, в десять лет ее любимой песней была Stuck with You Хьюи Льюиса и группы The News[70]. Ее мама была куратором в Музее современного искусства, а еще она хотела стать ветеринаром, когда вырастет.