Многоэтажка

Он не принадлежал моей сестре. Голос был мужским. Хриплым, скрипучим… и знакомым.

Этот человек схватил меня за плечо и потянул вверх.

На крик не оставалось сил, и я беззвучно захрипел, выплевывая изо рта свою кровь вперемешку с кровью зверя.

— Извини, но по-другому никак!

Не с первого раза, но ему удалось меня вытащить. Он оттащил меня на несколько метров в сторону, а потом моего лица коснулась какая-то тряпка.

— Я с-столько раз хотел с тобой встретиться, Макс, — заикаясь, затараторил он, вытирая с моего лица кровь. — Хотел извиниться… за тот случай. Господи, я так сильно перед тобой виноват! Я не знаю, как вообще можно словами выразить мое сожаление!

Перед глазами до сих пор все кружилось, однако мир стал светлее.

— Это все они! Честно, если бы не они, я бы ни за что… Ты веришь мне, Макс? Поверь, пожалуйста! Мне так жаль, так жаль! Я столько времени не решался встретиться с тобой лицом к лицу. Не знал, как мне тебе все объяснить…

Я повернул голову.

Он сильно изменился.

Раньше это был солидный молодой мужчина, отчаянно любивший свой дорогой деловой костюмчик настолько, что никогда с ним не расставался. Даже в худших условиях он всегда следил за собой, стриг волосы, брился. Он был душой компании, мог поддержать любого и постоянно улыбался, уверяя нас, что все будет хорошо, и мы обязательно выживем.

А сейчас…

Длинные сальные патлы. Огромная борода, скрывавшая половину лица, и мутные глаза, познавшие отчаяние. На нем уже не было его любимого костюма, а лишь грязное тряпье, изъеденное временем.

Дрожащие руки, исхудавшее тело – не осталось того человека, которого я когда-то знал.

Мне стало на удивление спокойно. Время словно замедлилось, и мысли в голове текли спокойным ручьем, пока где-то на фоне он до сих пор изливался в извинениях и говорил, как ему жаль.

— Я так рад, что успел вовремя, — он рассмеялся, утирая текущие из глаз слезы. — Я услышал, что что-то не так, и сразу же поднялся наверх. Я бы пришел раньше, если бы эти твари не загородили проход на четвертом этаже. Мне пришлось загнать их в…

— Генри, — прервал я его тихим шепотом.

— Да?

— Генри… Тебе правда жаль?

— Да! — он закивал, продолжая рыдать. — Ты простишь меня? В конце концов, мы с Лорой ведь любили друг друга! Я так счастлив, что успел тебя спасти! Не бойся, мы тебя подлатаем, и ты обязательно…

— Генри, — я уставился ему в глаза. — Если тебе жаль… Скажи мне, как они проникли в дом?

Его руки, перевязывающие тряпьем мой обрубок, застыли. В глазах мелькнул страх, однако он все равно улыбнулся и пробормотал:

— О ч-чем ты, Макс? Откуда мне знать? Наверняка нашли какой-то лаз или что-нибудь еще. Помнишь, Алан постоянно пропадал, а потом прятался по углам и вечно что-то жевал? Я еще думал, откуда он ее берет, еду-то, ведь к запасам у него доступа не было, но не стал его трогать. Наверняка он скрыл от нас путь наружу!

В горле пересохло. Я сглотнул, но даже слюны не оставалось. Кругом лишь кровь.

— Генри, — с нажимом повторил я его имя. — Думаешь, я дурак?

— Что? — он изобразил на лице удивление. — Конечно, нет, Макс! Ты мне не доверяешь? Вспомни, мы ведь когда-то были друзьями! Если бы не тот… случай, мы бы до сих пор дружили! Я просто хочу заслужить твое прощение!

Я через силу улыбнулся.

Совесть – вот что его мучило. Я знал этот взгляд, ведь таким же был мой собственный. Совесть съедала его изнутри, мешала спать, сводила с ума. Столько времени он не показывался, а теперь пришел просить прощения? Неужели он действительно настолько обезумел, что надеялся, что я отпущу все его грехи, потому что он «спас мне жизнь»?

— На самом деле ты всегда был трусом, Генри. Небось и сейчас отсиживался до последнего, пока не убедился, что не пострадаешь?

Не выдержав моего взгляда, он отвел глаза и продолжил перевязывать мою руку.

— Но за это я тебя не виню. За это я тебя прощаю.

Он снова посмотрел на меня с надеждой.

— П-правда, Макс?

— Да, — я кивнул. — В конце концов, я такой же трус. И я сделал не меньше плохого, чем ты. Может, даже больше?

— В смысле? — он нахмурился, не понимая, о чем я говорю.

Воспоминания до сих пор вспыхивали одно за другим, однако на сей раз я относился к ним спокойно. Я принимал их и принимал себя.

— Тот день… Когда монстры ворвались внутрь… Когда все, кого мы знали, погибли… Помнишь его?

— Угу. Как не помнить, — он вздохнул. — Кошмар наяву. Я думал, что тоже умру.

— И я думал, что ты умер. Какая прекрасная новость, что мы оба живы, верно?

— Ха-ха-ха! Да, просто прекрасная! Не все так плохо, пока мы живы!

— Да-а, ты часто это говорил, — протянул я.

— Так ведь правда, а? — усмехнувшись, он покачал головой. — Пока мы живы, всегда есть шанс исправить ошибки.

Я вздохнул, поморщившись от острой боли.

— Я это сделал.

— Что?

Не особо обратив внимания на мои слова, он переспросил.

— Я это сделал, — прошептал я. — Я открыл проход. Я впустил их внутрь в тот раз. Из-за меня они сожрали всех наших знакомых. Ты прощаешь меня, Генри?