Многоголосие

Со мною ты предельно оголен,
Заряды мыслей достигают цели.
Скажи мне правду: ты давно влюблен
И от сомнений скрытых – на пределе.

Вмешательством души не излечу:

За тягостным страдания покровом
Ты постигаешь все изломы чувств,
Преодоленье длительно, сурово.

Поодаль я, незримая, стою,

Сопровождаю сердцем перемены.
В заветный час откроешь дверь мою,
Посланник возродившейся вселенной.

Утратить суть, жизнь начинать с нуля…

* * *

Утратить суть, жизнь начинать с нуля,
Таков конец несбывшихся историй.
Строй корабли, пусть будет дух достоин
Знать разницу, – где небо, где земля.

Носясь над бездной океанской тьмы,

Смятенным сердцем не стремись обратно,
Там прошлое погибло безвозвратно,
И уцелели чудом только мы.

Смиренно будем волны бередить,

Свет возвращать, судьбу творить из пепла…
Но если бы во мне любовь не пела,
Что бы с тобой случилось впереди?..

В долгом рабстве души, в гулком царстве теней…

* * *

В долгом рабстве души, в гулком царстве теней,
Друг за друга с тобой мы с рожденья в ответе
И в сознанье одном – до скончания дней,
Пока нас не унес жгучий солнечный ветер.

В прошлом власть пирамид и холодных зеркал,

Фараонов, царей, прорицателей, судей.
Я сегодня хочу, чтоб ты видел и знал
Бесконечную цепь наших связанных судеб.

Возвращаясь в миры, где страдания нет,

Нужно только успеть порученье исполнить:
Проводить для людей восхождения свет
И молиться, любить… И провидеть, и помнить!

Хлеб изгнанья

Опять дорога змеится…

* * *

Опять дорога змеится,
Туман нисходит вечерний,
Уносит дальше возница…
Судьба – лишь смена кочевий.

Горька цикута скитаний:

С холмов родной Палестины —
В костры испанских рыданий,
Тьму африканской равнины.

Летит на юг и на север,

Как будто жаждет забвенья,
Чужое горькое семя,
Чтоб прорасти – в поколенья,

Любить, гореть и метаться,

Не обретая покоя,
В креольском огненном танце,
Соленой ласке прибоя.

Случайны встречи, жилища,

Звучат несладко наречья.
Чего столетьями ищем?..
Изгнанья путь бесконечен.

И в каждом новом рожденье

Горящим солнцем гонимы.
И день, и ночь – сновиденье:
Восходим к Иерусалиму!

Над безмолвной землей израильской…

* * *

Над безмолвной землей израильской
Звезды сыплются, хороводятся:
То ли души дружины ангельской,
То ли искры иного воинства.

Небеса разошлись над Негевом,

В безграничности сопричастия.
Ловит время незримым неводом
Всех, кто в камни не превращается.

Эта ночь – как судьбы знамение,

Перемены приходят главные.
За молчание и терпение —
Обнимают родные, равные.

Он чинит время в старом Амстердаме…

* * *