Многогранный М.Ф.Ахундов: убежденный русофил, иранский патриот и зачинатель «азербайджанской» идентичности

Причем, после поражения наполеоновской Франции в начале ХIХ века, Великобритания и Россия превратились в ключевых политических игроков в восточном вопросе, каждая из которых преследовала собственные цели в этом регионе. Основной смысл восточной политики Великобритании состоял в обеспечении безопасности своего господства в Индии. С этой целью англичане пытались перекрыть для других держав все морские и сухопутные доступы к Индии. В этом контексте значительное внимание уделялось усилению английского влияния в Иране и на побережье Персидского залива, которые рассматривались Великобританией в качестве важнейших элементов системы обороны Индии.

Что же касается Российской империи, то интерес правящих кругов этой страны к восточному вопросу был мотивирован, прежде всего, тем, что к началу XIX в. возможности пространственного расширения Российской империи в западном, северном и восточном направлениях практически были исчерпаны. По этой причине в исследуемый период южное направление и стремление к обладанию Центральной Азией и Кавказом стало приоритетным направлением внешней политики Российской империи. Россия в контексте своей восточной политики стремилась сохранить и упрочить свои позиции в Персии, установить гегемонию на Балканах, а при благоприятном развитии событий овладеть проливами Босфор и Дарданеллы.

В своем движении на Восток, в том числе, на Азербайджан, Российская империя исходила из европоцентристской концепции мира. Ее суть заключалась в представлении о том, что движение на Восток – движение в пустоте, по землям, никому не принадлежащим, а встречающиеся на пути колонизаторов этнические образования не более чем скопища, банды. Вообще, мир в рамках имперского сознания отчетливо делился на «цивилизованный» и «нецивилизованный».

Из этого следовали два главных вывода. Первый: на «дикие» народы не могут распространяться нормы международного права. И второй: жестокость – единственное эффективное средство общения с «дикарями», устрашение и подавление – единственный язык, на котором можно разговаривать с «нецивилизованным» миром. Российский вице-канцлер А. М. Горчаков по этому поводу отмечал, что «азиатские народы по преимуществу уважают только видимую силу, нравственная сила ума и интересов образования еще нисколько не действует на них».5

Подлинным полигоном для применения этих имперских принципов стал Азербайджан, где «водворение общечеловеческих понятий» Российской империей осуществлялось с особой жестокостью и целенаправленностью.

Стремление Российской империи к доминированию на Кавказе привело в первой трети ХIХ века к продолжительным и кровопролитным русско-османским (1806-1812 гг. и 1828-1829 гг.) и русско-иранским (1804-1813 гг. и 1826-1828 гг.) войнам. Как и следовало ожидать, находившиеся в глубоком кризисе Османская империя и Иран оказались не в состоянии воспрепятствовать российским экспансионистским планам, и эти войны, в конечном итоге, завершились включением данного региона в состав колониальной империи России.

Факты отчаянного сопротивления российской экспансии со стороны отдельных азербайджанских ханов, особенно в ходе русско-иранской войны 1804-1813 гг., не оказали существенного влияния на окончательный исход данного противостояния между тремя империями – Российской, Персидской и Османской за овладение Южным Кавказом. Причем, наиболее серьезный отпор русским войскам был дан в Гянджинском, Бакинском и Иреванском ханствах.

В ходе начавшейся войны первый серьезный удар русскими войсками на территории Азербайджана был нанесен по Гянджинскому ханству, что было обусловлено его важным стратегическим положением. Оно выгодно располагалось на правом берегу реки Куры, гранича на востоке и юго-востоке с Карабахским, а на юге – с Иреванским ханством. На западе река Дзегам отделяла владения гянджинского хана от земель шамшадильцев, а на севере река Кура – от Кахетии. Таким образом, Гянджа занимала исключительно выгодное положение в самом центре земель Южного Кавказа, что делало ее ключом в борьбе России за доминирование в Северном Азербайджане. К тому же, Гянджа являлась ключом к Иреванскому ханству со стороны Большого Кавказа.

Учитывая все эти факторы неудивительно, что Главнокомандующий русскими войсками на Кавказе П. Цицианов в конце ноября 1803 года двинул основные свои силы в направлении Гянджи и к 28-му числу они прибыли в Шамхор.6 После того, как попытки Цицианова склонить Джавад хана Гянджинского к добровольной сдаче города не увенчались успехом, русские войска приступили к его осаде.