Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

Но думал он о том, что не может доверять ни одному из клонов, хотя Кумас, похоже, отличался от прочих. Возможно, Рыжий Орк поэкспериментировал с генами клонов. Или влияние окружающей среды оказалось более сильным, нежели предполагал Владыка. В любом случае ему придется держать с ними ухо востро, хотя он сомневался, что братья будут опасны для него, пока жив Рыжий Орк. Они боялись отца, и им понадобится вожак, который не испытывает подобного чувства. А уж потом, как шакалы, помогавшие льву на охоте, они могут наброситься на Кикаху.

— По меньшей мере четверо из моих братьев погибли, когда отец посылал их на верную смерть, — продолжал между тем Кумас. — Кентрита он отправил в мир Хрууза с бомбой в рюкзаке, о чем мой брат и не подозревал. Да мы вообще ничего не знали, пока отец сам не рассказал. И при этом не переставал смеяться! Казалось бы, он должен быть добр к нам, раз его отец был так жесток с ним. Но этого не произошло. Похоже, Лос так сильно исковеркал его душу, что он получает особое наслаждение, мучая собственных сыновей. Порой мне думается, будто он сотворил нас лишь для того, чтобы иметь возможность терзать, на определенный лад, себя самого.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Кикаха.

— Он ненавидит себя, я уверен в этом. Наказывая нас, он наказывает самого себя. Эта мысль кажется тебе слишком заумной?

— Она вполне может быть обоснованной. Но верна она или нет, это ничего не меняет. Ты проверил эту комнату? Нет тут записывающих устройств, какие он мог установить?

— Конечно. Итак, теперь остались только я, Ашателон и Вематол. Те двое выросли такими, какими их хотел видеть отец — людьми действия. Я разочаровал его, так как показал себя слишком пассивным. Он этого не понимал. В конце концов, я же его генетическая копия. Так почему тогда у меня совсем другой характер? Он пытался объяснить это, но...

— Мы всегда можем поговорить об этом позже, — прервал его Кикаха. — Но если мы резко не остановим твоего отца — и я имею в виду именно резко — то позже у нас не будет времени.

— Отлично. Сейчас он в Пещерном мире, если только не солгал мне, а я никогда не знаю наверняка, когда он лжет, а когда говорит правду. Там он должен пробыть довольно долго, так как собирается активировать тот мир. Логичным для нас будет напасть на него, пока он там. Но сначала, если это возможно, нам следует замуровать все тамошние врата, за исключением тех, через которые мы войдем. Согласен?

Кикаха кивнул. Но, слушая Кумаса, он не мог удержаться от мыслей об Анане. А что, если она не сможет вновь полюбить его? И тут в голове у него молнией мелькнула идея. Если все выйдет, как он задумал, Анану можно будет настроить против Рыжего Орка.

— Кумас! — взволнованно воскликнул он. — Послушай! Мы обставим твоего папашу! Во всяком случае, в том, что касается Ананы. Он, похоже, все на свете предвосхитил, но такого ему не предвидеть. По крайней мере, я так надеюсь. Мы с тобой сделаем вот что...

Через час Кумас вышел из комнаты и направился к Анане. Кикаха наблюдал за ними по экрану. К тому времени Анана уже закончила купание и надела зеленое полупрозрачное платье, а длинные черные волосы собрала в «пучок Психеи». Она сидела на скамейке в цветнике и читала, глядя на маленький видеоэкран. Когда Кумас подошел к ней, Анана подняла голову. Он протянул ей кубик, подготовленный им вместе с Кикахой, недолго поговорил с ней и ушел. Анана, нахмурившись, долго держала кубик в руке.

Как только Кумас вошел в комнату, Кикаха выключил экран.

— Думаешь, она просмотрит...? — спросил он.

Кумас пожал плечами. Но сказал:

— А ты смог бы удержаться?

— Это зависит от того, заставил ли он ее пообещать, что она не станет слушать никаких пренебрежительных замечаний о нем. Если заставил, то она, вероятно, не станет смотреть. Но я делаю ставку на то, что синдром Синей Бороды возьмет верх. Она опустит кубик в паз и включит экран. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Синдром Синей Бороды?

— Синяя Борода — это злодей из старинной сказки, — рассмеялся Кикаха. — Он часто женился и убивал своих жен, а потом развешивал их для просушки в запертой комнате. Как-то раз ему пришлось уехать из дома, и он отдал своей последней жене ключ, открывающий все двери в замке. Но ей запрещалось отпирать дверь в одну комнату. Естественно, любопытство пересилило долг послушания супругу. А потому после недолгой борьбы с искушением женщина поддалась ему. И отперла запретную комнату, где висели на крюках бывшие жены. Бедняжка, конечно же, пришла в ужас, поведала обо всем властям, и Синей Бороде пришел конец.

— У нас, тоанов, тоже есть похожая сказка, — откликнулся Кумас.

— Если Рыжий Орк просто приказал ей игнорировать рассказы о нем... Но если она дала ему слово... Не знаю. По ее мнению, ей восемнадцать лет. Та Анана, которую я знал, едва дождалась бы ухода Рыжего Орка, чтобы выяснить, чего же такое он от нее скрывает.

Но восемнадцатилетняя Анана может отличаться от своей старшей версии.

— Выясним, когда вернемся, — сказал Кумас. — Если вернемся.

17