Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания.

Национальный флаг Тевтонии имел зеленый цвет с изображением рыбы и ястреба. В другом лагере реяло несколько государственных и личных вымпелов. Один из них бросился в глаза Вольфу и заставил его вскрикнуть от удивления. На белом поле была изображена рыжая ослиная голова с рукой, пальцы которой были сложены в виде фиги. Кикаха однажды рассказывал ему о своем гербе, И Вольфа это здорово рассмешило в свое время. Это было так похоже на Кикаху — выдумать себе такой герб.

Тут Вольф отрезвел, понимая, что скорее всего, его носил человек, заботившийся о территории Кикахи в отсутствие сюзерена.

Он изменил свое решение проехать мимо поля. Он должен был удостовериться в том, что пользовавшийся этим знаменем человек — не Кикаха, хотя и знал, что кости его друга, должно быть, гниют под кучей земли на дне шахты в разрушенном городе посреди джунглей.

Никем не остановленный, он проложил себе дорогу через поле в западный конец лагеря. Ратники и слуги уставились было на него, но только для того, чтобы отвернуться под его грозным взглядом. Кто-то пробурчал: «идишский пес», но никто не сознался в авторстве этого изречения, когда он обернулся. Он обошел привязанных к столбу лошадей и приблизился к рыцарю с заинтересовавшим его вымпелом. Тот был облачен в сверкавшие красные доспехи с опущенным забралом и держал стоймя огромное копье, дожидаясь своей очереди. На копье развивался примечательный вымпел.

Подойдя, Вольф выкрикнул по-немецки:

— Барон фон Хорстман?

Послышалось приглушенное восклицание, пауза, и рука рыцаря подняла забрало.

Вольф чуть не задохнулся от радости. Из шлема выглядывало веселое длинногубое лицо Финнегана-Кикахи-фон Хорстмана.

— Ничего не говори, — предостерег его Кикаха. — Не знаю как ты, черт возьми, нашел меня, но я, разумеется, этому очень рад. Я увижусь с тобой через минуту. То есть, если останусь жив. Этот фунем Лаксфальк — довольно-таки крепкий парень.

Глава 12

Запели трубы. Кикаха выехал на указанное герольдом место. Бритоголовый священник в длинной рясе благословил его, в то время как на другом конце поля раввин что-то говорил его сопернику. Барон фунем Лаксфальк, идишский паладин, был рослым человеком, одетым в серебристого цвета доспехи и в шлем в виде рыбьей головы. Он гарцевал на огромном могучем черном жеребце. Трубы грянули вновь. Соперники наклонили копья, приветствуя друг друга. Кикаха на секунду переложил копье в левую руку, перекрестившись правой. Он был ярым сторонником соблюдения религиозных правил народа, среди которого ему случалось в данный момент находиться.

Еще раз призывно прокатился гром длинных, с большими мундштуками труб, раздались крики поощрения со стороны зрителей, и противники съехались точно в центре поля, а их копья с силой ударились о щиты.

Оба упали с грохотом и лязгом, вспугнувшим птиц с ближайшего дерева, как уже вспугивали их несколько раз в этот день. Кони покатились по земле.

Оруженосцы обоих рыцарей выбежали на поле помочь своим хозяевам и уволочь коней, повредивших шеи. На мгновение Вольф подумал, что идше и Кикаха убиты, потому что ни тот, ни другой не подавали признаков жизни. Однако, когда Кикаху принесли обратно в лагерь, он поднялся, слабо усмехнулся и сказал:

— Ты бы посмотрел, что с этим...

— С ним все о’кей, — ответил Вольф.

— Очень жаль, — проговорил Кикаха. — Я надеялся, что он больше не причинит нам хлопот. Он и так чересчур уж задержал меня.

Кикаха велел выйти из шатра всем, кроме Вольфа. Вассалы, казалось, не хотели покидать его, но подчинились, подозрительно поглядывая на Вольфа. Кикаха рассказал:

— Я держал путь из своего замка в замок Элгерса, когда проезжал мимо шатра фунема Лаксфалька. Будь я один, я бы показал ему нос в ответ на его вызов и поскакал бы дальше. Но вокруг сновали тевтоны, и я должен был подумать о собственных вассалах. Я не мог позволить себе обрести репутацию труса. Мои же ратники забросали бы меня гнилой капустой, и мне пришлось бы драться с каждым рыцарем в этой стране, чтобы доказать свою смелость. Я счел, что мне не потребуется слишком много времени, чтобы доказать этому идше, кто из нас сильнее. Но вышло иначе. Герольды записали меня на позицию номер три. Это означало, что за три дня я должен был встретиться в поединке с тремя противниками, прежде чем доберусь до большой игры. Я протестовал, но безрезультатно. Поэтому я лишь выругался про себя и засучил рукава. Ты видел мою вторую схватку с фунем Лаксфальком. В первый раз мы тоже вышибли друг друга из седел. Но и это больше, чем сделали другие. Они так и кипят, потому что этот идше нанес поражение всем тевтонам, кроме меня. Помимо этого, он уже убил двоих, а одного искалечил на всю жизнь.

Слушая Кикаху, Вольф снимал с негр доспехи. Кикаха вдруг сел, постанывая и морщась, а потом осведомился:

— Эй, а как ты, черт возьми, попал сюда?

— По большей части на своих двоих. Но я считал, что ты погиб.