Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры

Тут паслись огромные стада бизонов редкого вида, все еще известного в Северной Америке, и гиганты — вымершие в американских прериях примерно десять тысяч лет назад. В отдалении маячили огромные серые туши мамонтов и мастодонтов с кривыми бивнями. Щипали траву несколько гигантских существ с большими головами, отягощенными множеством шишковатых рогов и выступавшими из ороговевших губ изогнутыми зубами. Страшные волки высотой по грудь Кикахе трусили вдоль стада бизонов, дожидаясь, когда какой-нибудь детеныш отобьется от матери. Еще дальше Кикаха видел кравшееся сквозь высокую траву тело в черно-рыжую полоску и знал, что это — фелис атрокс, огромный безгривый четырехсоткилограммовый лев, скитавшийся некогда по травянистым равнинам Аризоны. Лев, наверное, рассчитывал поймать отставшего от матери мамонтенка, а может, питал какие-то слабые надежды задрать одну из пасшихся поблизости многочисленных антилоп.

В небе кружили ястребы и канюки. Один раз над головой Кикахи прошел гусиный клин и, крича, полетел дальше к рисовым болотам в горах. В его сторону шло, покачиваясь, стадо неуклюжих длинношеих созданий, похожих на дальних родственников верблюдов, каковыми они, скорее всего, и были. С ними шло несколько тонконогих детенышей, и именно их-то и надеялась задрать волчья стая, если старшие отвлекутся.

Повсюду царили жизнь и обещание смерти. В воздухе веяло сладостью. Ни одного человеческого существа не появлялось в поле зрения. Вдали галопом мчался табун диких лошадей, возглавляемых великолепным чалым жеребцом. Повсюду виднелись звери прерий. Кикаха любил этот мир. Он был и опасным, и волнующим, и Кикаха думал о нем, как о своем мире, хотя и прекрасно знал, что этот мир создал и все еще владел им Вольф — Властелин, а он, Кикаха, вторгся сюда без приглашения.

Но в некотором смысле этот мир принадлежал Кикахе куда больше, чем Вольфу, поскольку он, безусловно, куда чаще пользовался его выгодами, чем Вольф, остававшийся обычно во дворце на вершине самого высокого монолита.

На пятидесятый день Кикаха выехал к Большой Торговой Тропе. Тут не было дороги в обычном смысле слова, поскольку трава росла не менее густо, чем вокруг, но каждую милю ее отмечали два деревянных столба, верхняя часть которых была вырезана в виде Ишкетламму — тишкетмоакского Бога торговли. Тропа тянулась на тысячу миль от границы империи тишкетмоаков, петляя по Великим Прериям и приводя к разным полупостоянным торговым местам, как в прериях, так и в горах. По тропе шли огромные фургоны с тишкетмоакскими товарами в обмен на меха, шкуры, травы, слоновую кость, плененных животных и человеческих пленников. Договор ограждал Тропу от нападения, и всякий, ехавший по ней, находился в безопасности, по крайней мере, теоретически, но если он выезжал за пределы узкой тропы, отмеченной резными столбами, то становился законной добычей любого встречного.

Кикаха несколько дней ехал по тропе, так как хотел найти торговый караван и узнать новости о Талагаке. Однако ему не встретилось ни одного, и поэтому Кикаха покинул тропу, тем более что она уводила его от прямого пути в Таланак. Сто дней спустя после того, как он покинул деревню хровака, ему снова попалась тропа. Поскольку она вела прямо в Таланак, он решил следовать по ней.

Через час после рассвета появились полукони. Кикаха не знал, что они делали в такой близости от тишкетмоакской границы. Наверное, они совершали набеги — придерживаясь соглашения о ненападении на Большой Торговой Тропе, они разоряли окружавшие ее тишкетмоакские владения.

Какой бы ни была причина, полукони не обязаны оправдываться перед Кикахой. И они, разумеется, сделают все, что в их силах, чтобы поймать его, поскольку считали своим величайшим врагом.

Кикаха пустил своих коней в галоп. Полукони — в миле от него — рванули в тот же миг, когда увидели, что всадник понесся вскачь. Они скакали быстрее, чем обремененный человеком конь, но Кикаха имел неплохую фору. Он знал, что впереди, в четырех милях от него, находится аванпост и там он окажется в безопасности, если сможет очутиться за его стенами.

Первые две мили он гнал своего черного жеребца с предельной скоростью. Тот отдал своему всаднику все, что мог. С губ у него срывалась пена, грудь увлажнилась. Кикаха жалел скакуна, но, разумеется, не собирался щадить животное, потому что, загнав коня, мог спасти собственную жизнь. Кроме того, полукони все равно забили бы его лошадей на мясо.

Проскакав две мили, полукони оказались достаточно близко, чтобы определить, из какого они племени. Они принадлежали к шойшателям и разбойничали обычно в трехстах милях отсюда, неподалеку от Леса Деревьев со Многими Тенями. Они походили на кентавров из земных миров, но были крупнее, а их лица и украшения не имели никакого отношения к Греции.

Их огромные, вдвое больше человеческих, головы с темными широкоскулыми лицами индейцев прерий украшали шляпы или повязки с перьями и длинные черные волосы, заплетенные в одну-две косички.