Многоликая Индия

Здесь, в Индии, непринужденно сочетаются самые, казалось бы, трудно сочетаемые вещи и понятия. Мне вспоминается один случай, происшедший со мною в Пуне, который очень наглядно, по-моему, иллюстрирует эти слова. Мне пришлось там очень много и напряженно работать — вести курс срочной подготовки преподавателей русского языка, а дома проверять тридцать тетрадей, да еще готовить для стеклографирования очередные уроки учебника, который я писала для своих студентов. Словом, часто я засиживалась за письменным столом до глубокой ночи. И вот я стала замечать, что перед открытыми дверями моего домика во дворе собирались какие-то люди, садились на корточки, подолгу смотрели на меня, шептались о чем-то, уходили, приходили снова. Привыкнув ничему особенно не удивляться, я время от времени подымала голову, улыбалась и кивала им и, получив в ответ кивки и улыбки, снова занималась своим делом. Все тем бы могло и ограничиться, но однажды несколько стариков вошло в мою комнату. После взаимных приветствии одни из них обратился ко мне с немного неожиданной просьбой:

— Скажите, вы не могли бы здесь умереть?

— Как это умереть? Для чего? — спросила я ошеломленно и тут же подумала: «До чего же глупо я это спрашиваю».

А оказалось не так уж глупо, потому что мои посетители стали мне охотно объяснять, для чего надо здесь умереть:

— Видите ли, мы все смотрим на вас много времени и говорим, что вы не просто женщина, вы не такая, как все люди.

— Почему же это? Кто же я, по-вашему?

— Вы — сайта, святая.

— Да помилуйте, что вы это говорите!

— Да, да. Вас послал ваш великий народ из дружбы к нашему народу, чтобы помочь нам получить образование. Если бы ваша могила была здесь, мы много лет приходили бы к ней молиться за вашу страну. П сто лет, и даже дольше У нас есть обычай сходить в землю живыми. Тех, кто так делает, уже никогда не забывают.

Я была крайне удивлена и смущена одновременно. И глубоко благодарна этим славным простым людям за то признание моего скромного труда, которое они выразили таким странным способом. Тем более что это было не столько признанием моих небольших заслуг, сколько выражением признательности всему нашему народу за дружбу, за помощь. И неважно было, что для выражения этой признательности они нашли несколько непривычную для нашего слуха форму — ведь они искренне хотели бы учредить в индуизме еще один из многих сотен культов — культ памяти учителя русского языка.

Этот обычай сходить в могилу заживо практикуется уже много веков. Судя по преданиям, такой способ смерти избирали многие духовные наставники или борцы за какую-нибудь идею, снискивая себе таким путем вечную память народа и укрепляя в его сознании свое учение. Я бывала на таких могилах, именуемых самадхи. Здесь происходят собрания, люди молятся, читают стихи, поют гимны, играют на музыкальных инструментах и рассказывают всякие эпизоды из жизни того, кто сумел таким способом снискать их уважение и признательность. Повторяют слова его учения, читают то, что он написал…

Я поблагодарила от души моих гостей за оказанную мне честь, а затем мы долго беседовали о борьбе за мир, о политике, о наших космических полетах и обо всем, что пишут в газетах. Они не были ретроградами, не были ограниченными людьми, видящими все только через призму религии, — современная жизнь во всех ее формах была нм знакома и понятна. Но давние традиции тоже пока еще остаются реальностью и неуловимо переплетаются в их сознании с восприятием новой жизни.

СИКХИ, СИКХИ, СИКХИ

Каким я увидела Панджаб, когда приехала сюда в первый раз? Что сразу врезалось в память? Золотые поля цветущей горчицы, залитые солнцем; каналы, широкие и узкие, много каналов, полных сверкающей воды; синяя кромка гор по горизонту; глиняные деревни в полях и форты, форты в городах, возле городов и у дорог.

Дома с плоскими крышами, почти лишенные архитектурного убранства, с коленчатыми узкими улицами. Степы выходят из-за степ, стоят под углом к другим стенам, обрамляются невысокими балюстрадами по краю плоских крыш. Часто кажется, что проезжаешь не по улицам города, а по крепости. Только на базарных улицах где-нибудь в центре города, видны балконы, галерейки, резьба.

Кирпич, кирпич повсюду. Почти все дома красные, но есть и побелка прямо по кирпичу. Старые здания от новых можно отличить по размеру кирпича — у старых кирпичики маленькие, а у новых — большие, толстые. В кирпичных стенах узкие дверные проемы и за ними — узкие крутые лестницы прямо в толще стены.

Внутренние дворики, как и везде в Индии, — это царство женщин днем и спальня всей семьи ночью. Впрочем, спят и на улицах. Тихо, темно, луна плывет между углами и балюстрадами крыш, а на узких затененных улицах сплошь стоят чарпои, и на них мирно спит мужское население города, раскинув усталые руки и обратив к звездному небу бородатые липа.