Многоликие - 4

Я обернулся и увидел всю долину, где мы скрываемся, с поста она видна вся как на ладони. И после посмотрел туда же куда смотрит дядя, там неизведанный мир, где столько интересного, необычного, мир, что манит и зовет. Разве это может быть интереснее и ценнее, чем прожить всю жизнь без каких-либо изменений.

Дядя запустил пятерню в мои волосы, взъерошил.

— Ты еще слишком мал, чтобы понимать каким богатством мы обладаем.

Я фыркнул. Ведь все знают, что наше богатство мнимое. По рассказам деда Иссея в других народах жрецы воскрешают не только случайно погибших, но и умерших от старости, продливая им жизнь раз за разом, пока те буквально не рассыпаются в песок, который хранится с почетом и уважением. А у нас любая неприятность и человек умирает. Зашибло бревном — смерть, напоролся на ядовитую змею — смерть. Хоть дядя и говорит, что у нас все хорошо, но все равно нас постепенно становится все меньше и меньше. А наш бог мертв. Дед Иссей был самый старым и самым знающим, он говорил, что нашего бога можно оживить, что частичка его души хранится в главном храме бога Фарга, того, что убил нашего бога. Если эту частичку освободить, то наш бог через наши молитвы напитается нужной энергией и воскреснет и тогда наша жизнь заиграет множеством граней, красок и небывалых диковин. Но вместо того, чтобы расти и развиваться, мы прячемся, постепенно вырождаясь.

Все до одного человека в нашем спрятанном краю пожелали бы не столько бога воскресить, сколько деда Иссея, что знал бесконечное количество историй, прибауток и интересных сказок.

Дядя, как и другие взрослые считают, что я и прочая молодежь не понимаем, но мы с пацанами давно решили, что рано или поздно мы покинем деревню и сделаем все, что возможно, чтобы воскресить нашего бога. Даже если кто-то погибнет, то бог сможет их вернуть. Неважно сколько нас погибнет, ведь если хоть кому-то удастся воскресить бога, то это будет общий успех.

О нашем плане взрослые знают и не одобряют.

— Ладно, можешь идти, — потеплевшим голосом разрешил дядя Риас.

Я поднялся, отряхнулся. Сзади послышался смешок от дяди, мол, не так уж я уработался во сне, чтобы теперь прихорашиваться. Вот только обратный путь в долину виден из моего селения и потому каждый будет видеть идушим обратно. Важно, что среди наблюдающих будут девчонки, что теперь меня воспринимают как мужчину, почти взрослого, ведь я хожу на пост для несения вахты. Среди парней строгое табу и никто не рассказывает ровестницам, что мы в основном спим и ничего не делаем на посту. Нет дураков, что согласятся отказаться от уважительных взглядов девчонок, что еще не давно тебя не замечали, а теперь считают видным женихом. Мама и другие взрослые женщины знают «тайну поста», но не рассказывают. В нашей долике практически ничего не происходит, поэтому к традициям и любым возможностям развлечься относятся очень серьезно.

За пару часов я спустился в долину, направился не сразу домой, а на оговоренное место. Я и еще пятеро что родились в один месяц сформировали компашку, в которую никого не принимаем. Парни, что постарше нас уже обзавелись женами, у некоторых появились дети, им не до наших мальчишеских дурачеств. А те, что младше нас нам не интересны.

Через минут сорок добрался до нашего «логова», что всего лишь брошенный дом на окраине одного из поселков долины. Из-за окончательных смертей у нас все меньше и меньше народу, дома освобождаются, а когда народу в селении становится мало, то оно объединяется с соседним. На другой стороне долины уже четыре полностью пустых селения, мы постепенно вырождаемся. Взрослые настаивают, чтобы мы уже подыскали себе жен, зачали детей и продолжили род, но вся наша компания увиливает как может. Конечно девчонки нас интересуют, но все понимают, что стоит обзавестись женой, как мечты о путешествии во внешний мир придется оставить. Я на подобное не готов, как и мои друзья, в нас еще теплится надежда воскресить бога и возродить наше былое величие.

Входная дверь противно скрипнула, впуская меня в «логово». В большом зале уже трое: Яр, Палка и Глазастик. Меня много лет назад прозвали «гы». Все из-за дурацкого случая, я только набрал в рот воды, как один из друзей споткнулся забавно взмахнув руками, лицом в коровью лепешку, у меня от смеха вырвалось «гы». Ладно бы просто сказал «гы», так еще фыркнул похлеще коня, брызги в разные стороны, мое грамогласное «гы» и все это на фоне лежащего друга лицом в коровьей лепешке. В общем, такую картину никто забыть не смог и мое высказывание стало моей меткой, теперь я Гы.

— Пить хочешь? — спросил Яр, самый рослый среди нас. За него девчонки даже уже несколько раз дрались, пытаясь его поделить. На самом деле Яра зовут Джас, но из-за его вспыльчивости и желания всегда применить кулаки его прозвали «Яром», что обозначает ярость.

Я кивнул и присел к друзьям за стол.