Многоликий Христос. Тысячелетняя история тайных евангелий

Здесь Иуда Искариот представлен как один из тех немногих, кто понял тайные, сокровенные учения Иисуса, не понятые другими апостолами. Роль Иуды – предмет живого спора. Некоторые ученые полагают, что сам Христос велел Иуде предать Его, тогда как другие думают, что Иуда сыграл дьявольскую роль.

Евангелие Филиппа (III век?). Найдено в Наг-Хаммади.

Пространная гностически-богословская медитация или собрание учений, многие из которых отсылают к идее мистического брака. Текст особенно известен благодаря содержащемуся в нем намеку, что Мария Магдалина могла быть «спутницей» (т. е. «супругой») Христа и что Он целовал ее в губы.

Pistis Sophia[7] (III или начало IV века). Текст найден в Египте в 1773 году.

Подробные мистические доктрины, изложенные Христом после Его воскресения группе учеников, включая Его Мать Марию, Марию Магдалину и Марфу. София, или Мудрость, – это женственный аспект Божества в гностическом мифологическом проекте.

В Приложении 1.1 приведен список наиболее известных «утраченных» текстов и указаны их отличия от канонических текстов, принятых в христианской церкви. Но что же произошло с этими ранними писаниями и с представленным в них вероучением – или вероучениями? Если они существовали в ранней церкви, но исчезли в Средние века, то должен был иметь место некий переход, когда они подвергались постепенному замалчиванию и окончательному запрещению. Многие считают, что это случилось в IV веке, когда церковь заручилась одобрением со стороны государственных властей. При императоре Константине в 313 году церковь вступила в исторический союз с Римской империей, а в 325 году Константин созвал Великий собор в Никее, определивший христианскую ортодоксию на последующие столетия. В 380 году империя установила христианство в качестве официальной религии.⁵

С 1970-х годов факт существования утраченных евангелий, след которых исчезает в поздней античности, сделался главной составляющей альтернативной истории христианства. Начиная с позднеантичной эпохи, как известно, от христиан стали требовать принять на веру сложные учения о Боговоплощении и о Троице, и церковь строго определила, какие тексты следует считать авторитетными. В новой научной оптике первые века веры (до Константина) были отмечены чрезвычайным разнообразием и творческой активностью многих школ и направлений мысли, свободно дискутировавших друг с другом.

Однако демократичное, эгалитарное и исполненное Духа движение Иисуса впоследствии атрофировалось, закостенев в форме репрессивно-бюрократической Кафолической[8] церкви Средних веков. Место кипучих «многих христианств» первых столетий заняли узкие ортодоксии унифицированной церкви. Для подобной структуры вполне естественно требовать строгого единообразия текстов: одна церковь, одна догма, одна Библия. Средневековая церковь была построена на пепелище сожженных книг. А ведь до темных имперских времен все обстояло совсем иначе!

С конца IV века, как известно, церковь официально признает лишь четыре евангелия – Матфея, Марка, Луки и Иоанна – и, разумеется, отвергает таких претендентов, как, скажем, евангелия Фомы, Филиппа, Марии или Иуды. В начале VI столетия церковно-политический документ, приписываемый папе Геласию, называет около шестидесяти книг, которые церковь не должна принимать, включая девять евангелий, четыре варианта Деяний апостолов и три апокалипсиса. В этом декрете Геласия перечислено около тридцати пяти других авторов и признанных еретиков, которые «ответственны» как минимум за сотни различных текстов, евангелий и «ложных писаний». Все ими написанное подлежало полному уничтожению, дабы не совратить будущие поколения.⁶