Многоликий Христос. Тысячелетняя история тайных евангелий

Все это звучит как какая-то фантасмагория, однако рассказывается совершенно всерьез. Соломон показывает, что история Христа – кульминация ветхозаветной истории во всех смыслах. Христос – и отправная точка, и конечная цель библейского повествования, воистину Альфа и Омега.

ЭТИ ИДЕИ ОБЛАДАЛИ ОГРОМНЫМ ВЛИЯНИЕМ и в Средние века, и позднее – и не только в сироязычном мире. Однажды утвердившись в литературе, темы «Пещеры» начали влиять и на другие тексты – в том числе на легенды и мифы о Деве Марии. В армянской версии Евангелия детства мы встречаем знакомый рассказ о Деве Марии в пещере с повитухой. Однако здесь у нее появляется неожиданная гостья – сама Ева, праматерь всего человечества. «И праматерь вошла в пещеру, взяла младенца к себе на колени, нежно его обняла, поцеловала и благословила Бога… и, завернув его в пелены, положила в ясли для быка». Здесь Ева, а не повитуха предупреждает недоверчивую Саломею, что в приснодевственности Марии сомневаться опасно⁶¹.

Адам в обличии христианского пророка и евангелиста появляется в Евангелии от Никодима. Томясь в аду, он вспоминает, как однажды заболел и послал Сифа за «маслом с Древа Милосердия», чтобы помазать свое тело. Однако Сифа остановил архангел Михаил: он объяснил, что масло это будет недоступно для человечества еще пять тысяч лет – до пришествия Иисуса:

Тогда возлюбленный Сын Божий сойдет на землю, дабы воскресить Адама и всех мертвых, и, сойдя, крестится в реке Иорданской. И, когда выйдет он из воды Иорданской, тогда помажет этим маслом всех, верующих в него, и прольет это масло милосердия на все поколения, рожденные от воды и Святого Духа в жизнь вечную. Так возлюбленный Сын Божий Христос Иисус снизойдет на землю и вознесет отца нашего Адама в рай, к древу милосердия.

Отчасти благодаря Евангелию от Никодима христианская Европа увидела в Адаме важнейшего предшественника Христа. В более поздних историях Михаил дает Сифу семя и велит посадить его во рту умершего Адама: из этого семени вырастает Древо Добра и Зла – а из него, в конечном счете, делают крест Христов⁶².

Начиная по крайней мере с XI века в Европе, особенно в Англии, развивается обширная мифология о происхождении «крестного древа» – которое, оказывается, родом из Эдема. Средневековая английская поэзия прослеживает историю креста до времен Соломона, Давида, Моисея и еще ранее; мало того, крест становится активным действующим лицом с собственными репликами. В поэтическом споре креста и Девы Марии возникает потрясающий образ: Адам надкусывает яблоко – и этот надкус превращается в кровавую рану на боку Христа. Благодаря «Золотой легенде» диалоги Адама с крестом стали доступны английским читателям не только на латыни, но и на родном языке⁶³.

В эпоху раннего Возрождения история креста становится любимой темой изобразительного искусства. Чаще всего художники изображают, как Елена, мать императора Константина, находит крест; однако на посвященных этому картинах, как правило, фигурируют и более ранние события начиная с рассказа «Золотой легенды» о Сифе. Сиф – на первом плане в росписях флорентийской капеллы Санта-Кроче (Честного Креста), созданных в 1380-х годах, и в нескольких подражаниях им. В 1460-х годах Пьеро делла Франческа создает свой шедевр – потрясающие фрески Честного Креста в церкви святого Франциска в Ареццо. На первой фреске изображена смерть Адама и встреча Сифа с Михаилом⁶⁴.

Быть может, книги эти в Европе не читали целиком – но читали выдержки из них. Впрочем, «Жизнь Адама и Евы» была доступна читателям в латинском переводе, по крайней мере начиная с VI века. Она была переведена на многие новоевропейские языки – французский, немецкий, английский, итальянский и другие. В Ирландии влияние легенд об Адаме ясно ощущается в «Салтайр-на-Ранн» – грандиозном сочинении, охватывающем всю мировую историю. Из-за связи между Сифом и крестом «Жизнь Адама и Евы» часто цитировалась как в трудах ученых, так и в популярных сочинениях, сцены из нее включались в миракли⁶⁵.