Многоликое волшебство

— Этого я тебе никогда не говорил, — обиженно отреагировал Валерий. — Искусство иллюзий — это одна из разновидностей подлинной магии. Просто я не владею прочими ее проявлениями. А к чему ты это спросил?

— Я подумал, что в этой войне, с кем бы она не была, нам, почти наверняка, не выстоять… — Руффус мучительно пытался облечь в слова только что пришедшую в голову идею. — С другой стороны, я хоть и младший отпрыск бертийской династии, но не могу оставаться в стороне от дел… Даже если мой брат выбрал безнадежный вариант и переубедить его невозможно или, попросту, поздно, я не могу себе позволить бросить его, заявив, что разбирайся, мол, как-нибудь сам… Но и тупо идти по вымощенному пути к катастрофе, как-то… не хочется, что ли… Нет желания приносить бессмысленную жертву. Значит, надо попробовать сделать что-то, что сможет изменить соотношение сил…

— И что же это такое? — спросил чародей с деланной, как показалось Руффусу, заинтересованностью человека, уже знающего ответ.

— Единственное, что приходит на ум — это вмешательство магии.

— И, естественно, не моих беспомощных игр, а чего-то «настоящего»?

— Я хотел бы узнать, не знаком ли ты с кем-либо из магов, способных нам помочь? — выдавил из себя принц, не желая подыгрывать уничижительной формулировке Валерия, но и не зная, как ее обойти.

— Я знаю только одного истинного мага, — почесывание бороды на секунду усилилось и стало каким-то нервным, — в силах которого было бы справиться с такой задачей… Но именно потому, что я знаю его, можно с уверенностью утверждать, что он не согласится нам помочь.

— Почему, Валерий? — принц явно не хотел принять эти слова на веру. — Я, думаю, смог бы предложить ему достаточно интересные условия, даже не прибегая к помощи казны…

— Вся эта мишура, связанная с выгодными предложениями, крупными суммами денег и высоким положением в обществе, может заинтересовать меня, — на этот раз явно чувствовалось, что чародей говорил совершенно искренне, — не способного к большой магии, но не его, отказавшегося от участия в борьбе за привлекательными для нас призами еще до моего рождения.

— Но, может, он прислушается к моим доводам, — уверенности в голосе Руффуса поубавилось, но с надеждами он расставаться не желал, — найдет в моих предложениях что-то интересное и для себя?

— В том-то и дело, что он их не примет, — сказал Валерий тоном, убивавшим всякое сомнение. — И это не пустые слова. Я с ним слишком долго общался, чтобы испытывать на сей счет какие-либо иллюзии… Единственное, — продолжил он, размышляя вслух, — чего ты можешь попробовать от него добиться — это стать его учеником, и тогда, если в тебе живет достаточный талант и найдется небольшая бездна терпения, ты сможешь со временем сам справиться со своей задачей. Но это будет уже поздно.

— Сколько времени может отнять у меня ученичество? — напряженно спросил принц.

— Столько, сколько ему будет интересно с тобой работать, — неопределенно ответил чародей.

— Но это как-то измеряется, — раздраженно переспросил Руффус, — в общепринятых единицах времени?

— Нет, — отрезал Валерий. — Обучение паре трактирных фокусов может занять, при наличии таланта, несколько дней. Изучение магии отнимает всю жизнь. Даже тот, о ком мы сейчас говорим, все еще продолжает изучать ее… Добиться уровня, необходимого для каких-то полезных действий, можно за сто лет или за пару — все будет зависеть от усердия и таланта. Я, к сожалению, не могу ответить на твой вопрос конкретней… Единственное, я взял бы на себя смелость утверждать, что ты, по-моему, должен быть ему интересен, и он скорее всего взял бы тебя в ученики. Большего я обещать не могу…

Руффус поймал себя на том, что все время неспешного монолога чародея нервно расхаживал по комнате.

— А о ком мы, собственно, говорим? — с опозданием пришел ему в голову очевидный вопрос.

— Я мог бы назвать тебе с десяток имен, которыми он пользовался в разное время и разных ситуациях, но большая их часть ничего тебе не скажет, а остальные могут повергнуть тебя в ужас или вовсе отвадить от всяких мыслей о магии. Поэтому воспользуемся именем, которое он чаще всего использует в последнее время — отшельник Странд.

— Это тот, который… — Руффусу очень хотелось что-нибудь вспомнить о нем, но ничего конкретного в голову не приходило. С другой стороны, он был уверен, что не в первый раз слышит это имя, но когда и в каком контексте он слышал упоминания об отшельнике Странде, вспомнить не удавалось.

— Это тот, — пришел на помощь Валерий, — который живет неподалеку от Арноса в предгории Белвейнского хребта в уединенном жилище и мало чем проявляет себя в современной жизни Хаббада. В последние лет сто он ничем особенным не прославился, но лучшего учителя тебе не найти.

— Лет сто… — недоуменно повторил принц. — Когда же он тогда совершал что-либо значимое?