Многомерное сознание. Метафизические сказки о жизни

Конечно, я знала, почему. Она и правда была похожа больше всего на идеальный образ девушки, которую хотел бы во мне видеть мой самый первый любимый человек и которой мне не суждено было стать. Была в ней эта неожиданная внутренняя решимость. Он называл меня Асей, совсем по-своему, что было смело и странно. Никто другой не называл меня Асей. Он много говорил о науке. У него ответ на простейший вопрос громко назывался «Теория о…», а не «Краткие заметки о…». Он считал ученых передовым отрядом человечества, а всех остальных людей – необходимым, досадным и бестолковым обслуживающим персоналом для деятелей науки. Такая вот похвальная романтическая иерархия, если бы только за нее не приходилось платить всей своей жизнью. Так или иначе, можно понять себя, только отразившись от взгляда любимого человека. Он или она говорят нам, кто мы. Я, выходит, – Ася. Напоминание об Асе было еще более своевременно в связи c разговором об отношении к познанию.

Вдруг выяснилось, что в далекие и светлые времена я стала (стану) той, кого видел во мне моя первая любовь. Да-а…

Времени нет

«Одно из неприятных свойств нашего времени состоит в том, что те, кто испытывает уверенность, глупы, а те, кто обладает хоть каким-то воображением и пониманием, исполнены сомнений и нерешительности».

Бертран Рассел

В этой главе автор книги принимает решение сделать научные выводы из гипотезы, что встреча с самим собой из будущего действительно возможна. В результате этого решения рождена книга, которую вы держите в руках. Первый вывод нашелся через аналогию Петра Успенского: в нашем восприятии все времена равны, объективного времени нет, есть субъективные восприятие времени и связь времен.

– Прости, но я все равно не могу взять в толк, кто ты, как все это работает.

– Пожалуйста, задавай вопросы. Мне кажется, ты должна была бы уже все понять и сама. Иначе меня бы здесь не было. Ты же знаешь, мы с тобой обе не про то, чтобы разжевать человеку, до чего он и сам мог бы додуматься. Ску-учно, тягомотина… Я здесь для того, чтобы ты могла «об меня подумать», как говорит твоя дорогая сестра.

Ася с удовольствием примостилась напротив и с готовностью сделала терпеливый вид, то есть личико кирпичиком. Это точно, «об кого-то подумать» – любимое дело. Итак, мое будущее не собирается мне ничего объяснять, учить или наставлять. Ася – не Пресвятая Дева, в свое время явившаяся видением молодому Серафиму Саровскому со словами «Сей – от рода нашего» (а я и правда из ее рода). И не старая Флоринда, которая наставляла молодую Флоринду Доннер-Грау про вред того самого «нашего упорного стремления все объяснять и классифицировать, даже сталкиваясь с неизвестным», которое, похоже, прямо сейчас овладело мной. Она вообще ничего не собирается объяснять. Тогда кто же она? Единственный, по сути, вопрос, который решал все и сразу, вырвался сам по себе:

– Ты реально существуешь или плод моего воображения??? Только давай вот без этих тоскливых солипсических спекуляций на тему типа «а что есть реальность?», или «а где доказательства, что все существует, а не только кажется нам?», или «а вдруг все нам только снится?», или «а был ли мальчик, то есть Наблюдатель?». Все это давно заезжено и не интересно.

– Да, я существую. У твоего вопроса минимум восемь слоев, а, может, больше. Поэтому он кажется таким противоречивым старым добрым философам. Но я действительно существую в самом простом понимании этого слова. Хоть ложки-то нет, но Нео и правда живее всех живых.

Это был более чем щедрый ответ. Недаром Ася улыбнулась «доброй» улыбкой, как Пифия этому самому Нео. Ее улыбка манила в неведомые дали и в ратный, в общем-то, бой. Про восемь слоев вопроса было интересно подумать, но головоломка обещала уж как-то быстро решиться, поскольку четыре слоя рисовались незамедлительно. Тогда про это позже, а сейчас надо хотя бы на время во все это поверить, то есть исходить из предположения, что: а) я есть в этом мире, и б) Ася тоже тут есть, во плоти. Пока я считаю это всего лишь предположением и отношусь к нему критически, то могу не опасаться за себя и раздвоение своего рассудка.