Многоножка

— В паре кварталов от дома. Неудобно, но что поделаешь.

— Далеко ведь. А если угонят?

Егор равнодушно пожал плечами.

— Говорю же: ничего не поделаешь, всё на свой страх и риск.

— И на работу на нём ездишь?

— Я ж работаю на удалёнке. На нём только куда-то по делам.

— И что, родителям ни разу не попадался?

— А я в шлеме же. Не палюсь.

— А, точно… А второй шлем у тебя есть?

— Будет, если надо. Я без шлема тебя катать не стану.

— В общем, «Стаккато» находится недалеко от остановки Сухоложская. Знаешь, где это?

— Это после Павлодарской, да?

— Ага, она самая.

— Бывал там пару раз. Ты-то на автобусе туда ездила раньше?

— Угу. Мне там места обычно уступали, но всё равно не очень удобно.

— Ещё бы. В этих буханках трясёт, как на Фукусиме.

Изредка действительно трясло. В более-менее новых автобусах — которые иногда появлялись и исчезали на разных маршрутах — было удобнее, но всё равно верхом комфорта для Тамары было пассажирское сиденье машины.

Немного помолчав, она почти собралась уходить спать, но остановилась, вспомнив кое-что.

— Слушай… Я спросить хотела. Ты про Ромку сказал…

— Про Тварина-то?

— Угу. В каком таком плохом месте вы с ним познакомились?

Егор немного помялся, повертел в руках свою пустую кружку, чай из которой он уже выпил. Нажатием кнопки заблокировал лежащий перед ним телефон.

— Ну скажи, — настояла Тамара.

— В ментовке, — прозвучал не слишком охотный ответ. — Его туда привели за вандализм.

«Значит, он уже тогда промышлял всяким…» — подумала Тамара.

— А тебя…

— Слушай, давай не будем об этом. Это не самая приятная память, тем более, что я завязал с веществами.

— Угу.

— Честно.

— Да я верю, не в этом дело, — Тамара мотнула головой. — Просто Ромка, он… у него определённые сложности в жизни. Есть кое-какая вещь, которая заставляет его делать что-то плохое, и что-то ломать. Я сейчас его не оправдываю, но только мне всегда казалось, что его не избегать нужно, а помочь ему.

Егор вздохнул, почесав пятернёй лоб.

— Ты не мать Тереза, такого, как он, ты не вылечишь. Придурок убеждён, что ему можно творить всё, что вздумается, только потому что у него такая фамилия. Ну не дебил ли? И как его вообще угораздило к вам попасть?

— Лебедева привела. Это наш гуру. Ну и бабушкина подруга, такое вот совпадение. В общем, насчёт Ромки — ты не будь так категоричен. Где-то внутри он даже хороший.

Егор всё равно морщился.

— Я постараюсь быть не так категоричен, если ты постараешься не развешивать уши больше положенного. Твоя слепая вера в то, что внутри он может быть хорошим, станет тебе боком, если это не так.

— Да, наверное, ты прав, отчасти, — грустно согласилась Тамара. — Но я всё равно постараюсь дружить с ним. Может быть, так лучше для него будет.

— Как знаешь. Но я тебя предупредил.

— Ага. Ну, типа…

Она потопталась на месте, зачем-то поразглядывала магнитики на холодильнике, один из них потрогала пальцем, сдвинув немного вверх. Оглянулась на брата.

— Ээ… Спокойной ночи?

— Угу, — равнодушно буркнул Егор, снова уткнувшись в телефон.

«Козёл», — совсем не зло подумала Тамара, уходя в свою комнату.

28. Фильм во время чумы

— Я позвоню тебе в 15:42. На семь минуточек.

— В такой пунктуальности вообще есть смысл?

— Это тайм-менеджмент. Мне Нюра посоветовала.

— Ну и что это было? — спросил Ромка, когда они встретились на улице.

Уже совсем скоро наступал апрель, снег всюду стремительно таял, и в город постепенно вступало долгожданное тепло. Зимний пуховик Тамара наконец-то сменила на лёгкое синее пальто и иногда позволяла себе ходить без шапки, потому что уже было можно.

Сейчас был один из таких случаев: четверг стоял ясный и солнечный.

— Ты о чём? — спросила Тамара, «хлопнувшись» с Ромкой ладонями, а затем несколько раз стукнувшись рёбрами кулаков. Такое приветствие у них придумалось как-то само собой во время одной из прогулок.

— Ты из конфы вышла.

— А, это. Временное помутнение рассудка. Знаешь, у девушек такое случается.

— ПМС что ли?

— Грубиян, ты давно тростью по заднице не получал?

Они медленно пошли вдоль дома.

— Ну так всё-таки…

Тамара потёрла пальцем переносицу, а после с наслаждением вдохнула носом прохладный городской воздух. Весна ей нравилась гораздо больше, чем зима, и даже немного больше, чем жаркое лето. И запахи Ветродвинска, в котором она выросла, гораздо больше влекли её, чем какие-нибудь деревенские запахи, которые всегда так восхваляли взрослые.

— У меня в последнее время болели колени, — объяснила Тамара негромко, опустив глаза. — Меня повели к врачу, он сказал, что артроз. Сделали пункцию… ну, это такая штука, когда втыкают шприц и медленно выкачивают лишнюю жидкость из ноги, чтобы та не отекала. Врач мне сказал, что при такой нагрузке я три месяца пробегаю, а там — в худшем случае инвалидность.

— А в лучшем?

— Дорогая операция.

— Херово… — протянул Ромка задумчиво.