Многоножка

С самого первого дня, когда мама позвала меня, чтобы я за тобой приглядел, я заранее знал, как ты будешь смотреть на меня исподлобья. Всё оказалось даже хуже: ты и слушать меня не хотела, так что я особо не лез. Но, так уж вышло, в день, когда вы с Робертом пришли домой, я с ним познакомился. Когда он уже выходил от нас, я решил догнать его и поболтать: мне казалось странным, что в его-то возрасте он что-то с тобой мутит. И вдруг оказалось, что он очень даже нормальный чел, который беспокоится за тебя, старается всячески поддерживать и прочее, но при этом ты не центральный интерес его жизни. Врать не буду, это меня слегка успокоило. Так мы с ним и сконтачились. Обменялись номерами на случай, если вдруг что.

Через него я узнал больше тонкостей о твоей ситуации с этим «Стаккато». Что ты не просто рвёшься в какой-то там клуб, несмотря на больные ноги, а буквально сама его поднимаешь, всех толкаешь куда-то, и вообще не даёшь клубу схлопнуться. Узнав это я, если честно, очень тебя зауважал. В твоём возрасте мне бы не хватило сил ни на что подобное. Максимум, на тусовки да веселье… Вот к чему это привело в итоге, хех.

По просьбе мамы я присматривал за тобой, но, как видишь, не слишком усердно — не запирал тебя дома с концами, хотя такая видимость иногда была, а давал сматываться в клуб, и даже после школы не всегда поджидал у ворот. Иногда, признаю: приходилось валить всю вину на тебя, говоря родителям, что ты меня обманула. Ну а что мне было делать…

Кстати, веришь нет, но я даже на ваш первый спектакль попал. А как я его мог пропустить? Видел, как ты на сцену сама вышла, без трости. Ну, думаю, даёт сеструха… Хотел тебя забрать после этого, якобы случайно, но не вышло — ты смылась быстрее, чем я успел.

Иногда было реально сложно: такие вещи просто так людям не объясняют, так что я старался хотя бы показывать тебе, что нормально отношусь — но ты рычала на меня постоянно, и, естественно, меня выбешивало. Но я понимал, что просто так всё не проходит… Ты злишься на меня за всё, что было, и это логично.

Кстати, с Ромой Твариным я тоже знаком. Но лучше бы не — уж очень мерзкий он тип, вымораживает меня. Где-то года два назад мы… так уж вышло, встретились с ним в не самом благополучном месте. И я понял, что с такими, как он, лучше дел не иметь. Тогда, в парке, как увидел вас с ним… меня выбесило, я ему и врезал. Потом уже узнал, что он тоже у вас, в «Стаккато»… Признаюсь честно, мне это не очень нравится. Но это уже вряд ли моё дело. Просто говорю: будь с ним аккуратнее, мало ли чего может наворотить.

В общем… всё шло, как шло: узнал от Роберта левым числом, что вы фильм снимаете. Думаю: вау, крутецки, вот мышка-то жжёт! А теперь узнаю вот, что тебе этот доктор сказал, мол — три месяца осталось. Ясное дело, что тебе не сахар. И понятно, что меня родители к тебе приставят, чтобы вообще не отходил. Я и зашёл, чтобы поговорить, но, знаешь… Услышал, как ты говоришь сама с собой.

Я никогда тебе такого, мышка, не говорил, но я очень тебя уважаю, как человека. Как сестра — ты вредная колючая пигалица, которую иногда просто терпеть невозможно. Но всё-таки ты смогла то, на что я никогда не был способен. И теперь я хотел бы тебе помочь, пусть даже втайне от родителей. Я не стану покрывать тебя, потому что сам понимаю — ноги это дело серьёзное. Но я могу забирать тебя после школы и отвозить, куда скажешь. Родители, думаю, всё равно не одобрят…

— А если поговорить с ними? — осторожно спросила Тамара, помолчав какое-то время. — Может, сказать, что…

— Вряд ли получится, — поморщился Егор, качнув головой. — Ты же маму знаешь. Она была против, даже когда ты воду бабушке таскала, мол, нагрузка сильная. Так что я, Многоножка, торжественно предлагаю тебе свою посильную помощь в съёмках вашего «шедевра».

Егор замолчал, переводя дух, а Тамара с ужасом и восхищением смотрела на него, медленно осознавая, что всё это время считала почти что своим врагом совершенно не того человека.

— Прости меня, — совсем тихо сказала она, опустив глаза. — Прости, пожалуйста. И спасибо, что… за всё, в общем, — она закрыла лицо руками и замотала головой. — Ааааа, отстань!!! Нельзя же на духу так всё вываливать, господи!!!

Она бухнулась лицом в кровать и глухо закричала в матрац.

— Аааа!!! Как же стыдно, блин!!!

…Когда она подняла голову, её старший брат Егор тепло ей улыбался. Тот день, помимо прочего, стал официальным днём их с Тамарой примирения.

* * *

— Ты сказал, что будешь меня возить… — спросила Тамара вечером, сидя на кухне. — У тебя есть машина, или ты снова Леру попросишь о помощи?

Она уже оделась в своё жёлтое спальное одеяние и почти легла спать, но решила расспросить Егора, сидящего, как всегда, на кухне. Иногда он по-прежнему ночевал у них, и сегодня тоже решил остаться. А Тамара рассудила, что шанс поговорить раньше нечасто им выпадал, так что теперь им нужно пользоваться.

— Ни то, ни другое, — ответил Егор. — Маме с папой я не говорил, так что и ты держи в секрете, договорились?

— Хорошо, я могила.

— У меня есть мопед.

— Ого! А где ты его оставляешь?