Многоножка

«А если операция не поможет?! — нашёптывал ей Стикер. — А если его всё равно не спасут? А если он врал тебе, и Перепелица тоже врёт?! Если ты сделаешь это зря?»

— ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ!!! — и Тамара швырнула трость в противоположную стену. Раздался грохот, и Стикер упал куда-то за стул. Встревоженный Мята поднял голову, непонимающе оглядываясь.

— Я просто… — шептала она, закрыв лицо руками и чувствуя, как пальцы стремительно мокнут, а плечи бессильно трясутся. — Я просто не хочу, чтобы он умирал…

«Фильм фильмом, Тамара. А жизнь жизнью».

Тамара, склубочившись на кровати, закрыла глаза, переминая пальцы левой руки пальцами правой. Чувствовала, как мокнет щека, на которой она лежала, и покрывало под ней. Она не заметила, как провалилась в тревожный едва осязаемый сон. Сначала ей виделось, будто они с Ромкой куда-то плывут по гладкой воде в деревянной лодке. Ромка одет в спортивную куртку, держит оба весла и гребёт, сидя спиной в сторону их движения. А вдалеке виднеется водопад, который и впадает в реку, по которой они плывут. Тамара хочет крикнуть, чтобы Ромка остановил течение — но они доплывают до края, к самому водопаду, и лодка резко опрокидывается, поднимаясь столбом. Ромка с Тамарой вылетают из неё, падая в холодную воду, где нет воздуха. Вода окрашивается кроваво-красным. Тамара, сколько может, держит воздух во рту, оглядываясь в поисках Ромки, который тонет где-то в нескольких метрах от неё. Поверхность всё дальше, она плывёт в сторону Ромки, кажется, потерявшего сознание… и натыкается на прочное стекло.

— Почти досняли! — раздаётся крик сквозь толщу воды. — Последние дубли остались!

Каким-то образом Тамара понимает, что столкнулась со стеклом объектива. Бьёт с плеча, пытаясь разбить его. Из треснувшего стекла выпирают осколки. Думает предупредить ребят — но Ромка окончательно исчезает из виду в тёмной глубине. Тамара в последний раз прикасается к растрескавшемуся стеклу — и руку обжигает боль от порезов. Чья-то ладонь ложится к ней на плечо и тянет назад. Тамара оборачивается, видя, что ладонь принадлежит жуткому симбиозу Ромки и Даши Швецовой. Жуткому — и в то же время какому-то правильному.

— Вот ты и проснулась, — шепчет ей незнакомый человек из двух знакомых.

…Тамара открыла глаза.

«Вот я и проснулась».

34. «Всего лишь»

— Я устал!.. Хочу покинуть своё бренное тело. Кто-нибудь, нажмите на кнопку…

— На какую? На сонную артерию?

Зайдя в актовый зал после уроков, Даша Швецова, пребывающая не в настроении, неожиданно никого не обнаружила.

Обычно члены театрального кружка были довольно пунктуальны. Но время уже подходило, а сидела здесь одна только Лида, лениво жующая жвачку и листающая ленту в телефоне. Сидя на креслах третьего ряда, она закинула ноги на спинку впереди стоящих кресел — вольность, которую редко кто себе позволял. И уж точно не глава клуба.

— Эм, — сказала Даша громко. — А где все?

Лида перевела на неё ленивый взгляд.

— Не пришли.

Она медленно надула голубоватый жвачный пузырь. Он лопнул, и она сжевала его обратно. Даша машинально подумала, что это выглядит отталкивающе, а потом вспомнила, что сама так делала.

— Почему? — сняв сумку с плеча, Даша поставила её на крайнее кресло. — Какой-то выходной или что?

Стянув ноги вниз, Лида сунула телефон в джинсы, поднялась и пошла к ней сквозь ряд.

— Они устроили тебе бойкот.

Сперва Даша подумала, что неправильно расслышала.

— Чего?.. В смысле?

Лида сделала следующее: подойдя к ней, она с деланным видом достала телефон, изобразив измученное лицо. Что-то пролистала.

— Аня Демехина, неделю назад, — принялась читать она с экрана. — «Швецова мымра, смотрит так, будто я враг народа. Стрёмно». Надя Антошина, неделю назад: «Я бы пошла в кружок, но там эта дура занимается… нет, спасибо, кек». Дима Хамитов, пять дней назад: «Бесит она меня, глаза пучит так, что стрёмно». Саша Казанцев, четыре дня назад: «За что она на меня наорала? Что я ей сделал? Нахер ваш кружок, если там такие дебилы, как Швецова, обитают». Антон Сорокин из пятого класса: «Хотел записаться в театральный, но девчонка с чёрными волосами сказала, чтобы я катился лесом»…

Лида подняла глаза.

— Мне дальше продолжать?

Даша молчала, глядя на неё стеклянными глазами. Только одно имя из перечисленных она знала: Сашу Казанцева, который приходил иногда в их клуб, и на днях её чем-то разозлил, что она не вытерпела и обозвала его мудаком. Но… кто были остальные?

— Чего гонишь… — слабо сказала она. — Кто это вообще?

— Это люди, которые тебя ненавидят, ясно?! — сказала Лида. — Никто видеть тебя здесь не хочет! Всех от тебя тошнит! Знаешь, мне уже плевать, что твоя… мама, — с усилием произнесла она, видимо, побоявшись подобрать другое слово, — сделает с театральным кружком. Плевать! Потому что хуже, чем ты, она с ним точно не сделает! Ты больше не в клубе, Даша. Убирайся.

У Даши задрожали губы. Закусив их, она взяла свою сумку.