Многоножка

— Да пошла ты, — бросила Лиде, развернувшись, и вышла из зала, оглушительно хлопнув дверью.

…Стоя над раковиной в туалете, Даша смотрела на себя в зеркало и с ужасом понимала, что перестаралась. Все попытки не допустить новых людей в клуб, чтобы удержать место, обернулись против неё, и теперь её ненавидели даже незнакомые ей люди.

— Мне плевать! — тушь размазывалась по лицу. — Какой-то… сраный театр! Нужен он мне! Мне там вообще не нравилось!..

Она вытерла глаз, тяжело вздохнув и опёршись руками на раковину. Включила воду, умыв лицо. Тяжело шмыгнув, закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Из зеркала на неё смотрело утомлённое безрадостное лицо с опухшими, покрасневшими глазами, с бледными щеками и потрескавшимися от весны губами. Где-то в сумке должна была быть увлажняющая помада…

Открыв сумку, Даша начала запустила в неё руку в поисках помады, но наткнулась на какой-то свёрток. Выудив его на свет, Даша узнала в нём подарок от Многоножки. Вспомнила их недавнюю встречу в коридоре.

«Что бы тогда сделал Артур на моём месте…»

Оказавшееся внутри «нечто» было засохшим, холодным и немного тягучим, а вкус выдавал в нём кетчуп, майонез и огурцы. И что-то ещё… Может, яйцо? Невольно, Даша отметила, что на вкус это подобие бургера вполне неплохо.

Неизвестно, как бы поступил Артур, оказавшись на её месте. Даша никогда не умела принимать направленное к ней добро, и только злилась, если оказывалась в таких ситуациях. Но у Многоножки явно не было злого умысла по отношению к ней…

Сердце сжалось. Даша выбросила остатки бумаги и салфеток в урну.

— Как же вы, балбесы, раздражаете…

* * *

— О, Тамарка! — с порога сказала Ксюха, стоило Тамаре только войти в клуб. — Как раз тебя не хватает!..

По клубу разносился вкусный запах какой-то выпечки, и от него аж слюнки текли. Но Тамаре было не до того: молча переодевшись, она прошла и села поодаль от остальных. Ребята смотрели на неё как минимум заинтересованно: обычно Тамара сразу присоединялась к компании, а тут вдруг не спешила.

— Не в настроении? — громко спросил её Серёжа. — Нюрина бабушка пирожков с клубникой испекла, ты попробуй! А то Ксюха все съест!

Сидя и глядя перед собой мрачным взглядом, Тамара буркнула:

— Не хочу. Сами жрите.

Ребята затихли, переглядываясь. В первый раз за всё время они видели Тамару такой — а они уже повидали её всякой.

Тамаре самой было противно говорить с ребятами таким тоном, и появляться в клубе в таком настроении. Но она твёрдо внушила себе, что должна быть злой, чтобы зло, которое она задумала, удалось полностью. Пусть это и не зло в полном виде, но обычная Тамара Суржикова никогда бы такого не сделала. Тогда пусть это будет другая Тамара: сердитая, озлобленная и чёрствая…

Уже после первой своей реплики Тамара чувствовала, что долго так не продержится.

— Ну, в общем, — сказал Костя, видимо, возвращаясь к теме, от которой они отвлеклись, — у него была такая методика, что он кучу камней набирал в рот и пытался говорить с ними. Типа, для развития дикции. Но по-моему, это полный бред.

— А ты пробовал? — спросила Ксюха.

— Да, и мне не понравилось! Я чуть не подавился…

— Подожди, то есть, ты реально набрал камней…

— Нет, конечно! Это были три теннисных шарика.

— У тебя НАСТОЛЬКО вместительные щёки?! — изумился Серёжа. — Ты что, хомяк?! Как ты это сделал?!

— Не спрашивай. Я чуть не порвал себе рот с этой фигнёй. Кое-как их вытащил.

— Но по-моему, это полная чушь, — сказала Нюра. — Такие упражнения действительно могут только навредить тебе, но дикцию чёткой никак не сделают. То есть, представь, что ты… Ну не знаю. К примеру, что ты учишься играть в футбол каменным мячом…

Тамара мельком вспомнила свой давний сон про то, как она чуть не сломала ногу о каменный мяч. Вроде, тогда они только-только отыграли свой первый спектакль. И с Ромкой было всё нормально. Или нет?

— Кстати, я вспомнил кое-что… — сказал Серёжа. — Если мы собираемся доснимывать фильм, то придётся придумать что-то ещё. Тётка возвращается, так что камеру я завтра заберу.

— А Рома не придёт сегодня, Тамар? — повернулась к ней Нюра.

— Не придёт.

— Ходит как-то через раз… зачем он вообще здесь, — вздохнул Костя.

Тамара дёрнулась ему что-то сказать, но хлопнула дверь, и в зал вошёл Саша Солнышев, который всегда опаздывал, а тут почему-то решил прийти пораньше. В будущем спектакле он играл трусливого Льва. Не сказать, что был доволен своей ролью, но особо не протестовал, когда Лебедева его назначила.

— Всем привет, — сказал он не слишком весело. Ему более-менее приветливо ответили. В своём общении с ребятами он явно делал успехи: по какой-то причине, Серёжа стал к нему гораздо терпимее после случая с лифтом.

— Эй, — Саша тронул Тамару за плечо. — Привет. Ты чего надутая?

— Отстань, — буркнула та.

— Не трогай её, она что-то не в настроении, — пояснили ему.

— Что-то случилось?..

— Мы не в курсе.

— Тамар, расскажи, что с тобой.

— Сказала же, отвали! — нечаянно выкрикнула Тамара неожиданно, разогнувшись. — Ничего у меня не случилось, оставь меня в покое!