Многоножка

На следующий день Тамара была сама не своя, и Саше Солнышеву пришлось объяснять причину её состояния. Он умолчал о том, что она пыталась посодействовать краже камеры, но от этого Тамаре стало чуть ли не хуже. С того дня она чувствовала, что больше не может находиться рядом с ребятами: исчезли былые уют и спокойствие, которые приносил ей «Стаккато». Теперь Тамара чувствовала, что ей здесь не место. Там, где ребята старались выкладываться на полную, она чуть не подорвала всю их деятельность подчистую — и теперь скрывала это, будто бы ничего не случилось. Ещё и с Ромкой неизвестно, что будет…

Всё чаще к Тамаре приходила мысль, что после спектакля, который они сыграют в конце мая, ей лучше уйти из «Стаккато». А до того момента…

— Лэма-грэма-нэма, куда же подевались все змеиные головы?! — имитировала она злобный старушечий голос и морщила нос, извиваясь вокруг воображаемого котла, как змея. — Не все же я съела за завтраком?!

Глядя на неё, Лебедева смеялась и чуть похлопывала.

— Ну ты даёшь! Умница! Очень натурально! Давай дальше!..

Выучив все слова Гингемы, она активно старалась отыгрывать злобу и коварство. Ксюха, что забавно, пока что играла добрую волшебницу Виллину, которая противостояла Гингеме. Помимо этой роли ей досталась ещё и роль Бастинды, злобной сестры Гингемы. Две противоположные роли не очень в ней уживались, и Ксюха признавалась, что ей нелегко.

— Ничего, подыщем кого-нибудь на роль Виллины, в крайнем случае, ласточка моя, не переживай, — по-старушечьи заботливо пообещала ей Лебедева. — Вон Свету возьмём, а?

Света, наблюдающая за репетицией издалека с каким-то немым, тихим восторгом, качнула головой.

— Не, Людмила Юрьевна, я не смогу. Я в день спектакля улетаю.

— Куда?! — хором изумились стаккатовцы.

— Мне нужно сначала по делам в Питер, к подруге заскочить, — объяснила Света. — Ну, вы тут и без меня чудесно справитесь?

— Но ты хоть спектактль-то застанешь?! — спросила Ксюха, пару раз подпрыгнув.

Она иногда специально говорила с ошибкой «спек-так-тль». Неизвестно, зачем — может, получалось само.

— Не волнуйся, застану, — улыбнулась Света, махнув рукой. — Посмотрю и сразу на самолёт. Вы потом скажите, как выступили, ладно?

— А если ещё кто-то придёт? — спросил её Серёжа. — Ну, то есть. В клуб попросится.

— Да навряд ли кто-то ещё… Считай, сколько времени мы уже новичков не видели? Месяц? Три?

«Последним новичком, — подумала Тамара, в очередной раз заглядывая в пустой телефон, — был Ромка. Интересно… как он?»

Она опасалась звонить на Ромкин номер, и даже что-то ему писать: вдруг снова ответит Перепелица, вдруг решит отомстить за то, что Тамара ей не помогла? Но всё же… как он сейчас?

— …Ему обязательно нужно помочь, — сказал Серёжа негромко.

Саша только что рассказал о том, что происходит с Ромкой, и почему Тамара находится в таком состоянии.

— Мы можем скинуться? — предложил Костя. — Или взять из клубных денег…

— Ага, а «Стаккато» дальше на что жить будет? — спросила Нюра растерянно. — На Светины кровные? Она, вообще-то, за аренду и прочую фигню платит этими деньгами.

— Тогда давайте соберём… ему на операцию.

— С чего мы можем собрать?..

— Например, с фильма, — неожиданно предложил Колобок.

Все взгляды устремились на него.

— Если… фильм выиграет на «Движении», — заговорил он снова. — То, возможно, будет денежный приз, и немаленький… Тогда мы сможем пожертвовать на операцию, или вроде того…

— Но это первое место, нам оно точно не светит, — неуверенно начала Нюра. Серёжа взглянул на неё.

— А почему нет?

Тамара нерешительно подняла глаза, на человека, у которого чуть не украла дорогую камеру. Тут же опустила.

— А что, — сказал Серёжа, — если мы реально запаримся так, чтобы занять первое место?! Ну сами подумайте, материалы у нас есть. Просто несколько дублей отснять! И смонтировать так, чтобы все офигели!