Многоножка

Присев на скамью неподалёку от кабинета клуба, Тамара положила Стикера рядом, сплела ладони и принялась смотреть в потолок, слушая, как за стеной ребята из клуба что-то репетируют. Обида наполняла её медленно и закипала, как вода в Чаёвникере. Хотелось сделать что-нибудь ужасно плохое — ворваться внутрь, помешать репетиции, треснуть Стикером по голове Дурье, или ещё что-нибудь сделать!.. Только Тамара знала, что не сделает, потому что даже подняться со скамьи без Стикера не сможет.

«Инвалидка»… Противное слово, похожее на название отвратительного лекарства, теперь витало в воздухе так, будто Тамару облили из банки с такой надписью. Из трёхлитровой. Или даже из ведра.

Ей ужасно захотелось с кем-нибудь поговорить. Но звонить из школы было неудобно, и вскоре должен был начаться урок. Так что, обратившись к своему единственному слушателю, она сказала негромко:

— Да я не очень-то и хотела. Сдалась мне эта Дурья, правда? Найду себе другое занятие.

Она и сама не очень верила в свои слова. Все её «занятия» после школы сводились к чему-то сидячему. Исключения составляли прогулки с бабушкой да всякие выдумки Задиры Робби.

Тяжело выдохнув носом, Тамара заставила себя взять в руки Стикер, подняться и медленно отправиться в путь. Досада и отчаяние сейчас смешивались в ней с обидой и холодным безразличием (не очень-то и хотелось состоять в одном клубе с Дурьей), что в итоге давало очень странную и неприятную смесь. Стикер, вроде бы, молчал, но молчал очень укоризненным молчанием, мол «ну я же говорил, и зачем ты сунулась? Ты же знала, что так будет…»

«Попрошусь ещё раз», — подумала она решительно, проходя через третий этаж, где её застал звонок. Коридорная толпа начала стремительно рассасываться, а Тамара шла в сравнении с ними медленно. И вдруг…

— Ну шевелись, трёхногая! — и кто-то сильно толкнул её в плечи. Задерживаться он не стал, пробежав мимо, а Тамара, покачнувшись, почувствовала, что не может опереться — Стикер выскользнул из-под опоры.

Вытянув руки вперёд, Тамара упала на четвереньки и громко вскрикнула: в колени толкнулась сильная боль, отдавшаяся не только в ноги, но и во всё остальное тело. Чтобы не закричать на весь коридор, Тамара закрыла руками рот, стиснув зубы и до боли укусив себя за ладонь.

Поодаль от неё замерло около семи-восьми ребят, смотревших на неё растерянно и равнодушно. Среди них не было её одноклассников.

Всё ещё закрывая рот руками, Тамара зажмурилась, чтобы не видеть их взглядов. Внутри неё шевельнулась мысль: сейчас кто-нибудь подойдёт и поможет подняться, подаст ей Стикера. Всё будет хорошо.

Но когда она открыла глаза, коридор вокруг неё был пуст, и последняя дверь дальнего класса закрылась.

Тамара почувствовала, что руки у неё отчего-то влажные. И только отняв их от лица — изо рта вырвался сдавленный выдох — поняла, что на них слёзы.

Было чертовски больно. Колени ныли. Отчаяние захлёстывало волнами: Тамара не могла звать на помощь, но и сама не могла подняться. И речи не было о том, чтобы идти на урок — ей казалось, она и шага сделать не в состоянии.

Стикер лежал в полуметре от её руки.

— Ты чего расселась? — послышался голос сзади. Тамара повернула голову, вытирая слезящиеся глаза.

В нескольких метрах от неё стояла невысокая девушка с лохматыми длинными волосами, маленьким чуть вздёрнутым носом и в круглых очках. В первые секунды она почему-то напомнила Тамаре неухоженную куклу, сбежавшую от хозяйки. Мешковатая одежда, большой рюкзак, непричёсанная голова… В целом, слово «непричёсанная» очень точно отражало то, как выглядела эта незнакомка, задавшая странный вопрос.

Тамара какое-то время молча смотрела на неё, не зная, как ответить на вопрос. Она до сих пор сидела на коленях, которые дьявольски болели после удара об пол.

Подойдя к ней, незнакомка (уже вторая за утро) нагнулась, подняла Стикера и подала Тамаре.

Та покачала головой.

— Я… упала. Я не могу идти.

— И что делать? — спросила незнакомка.

— Нужно домой… Или в медпункт, наверное, — неуверенно сказала Тамара. Ей и раньше приходилось падать, причём менее удачно, и чаще всего колени ныли вплоть до укола обезболивающего лекарства.

— Давай ты для начала сядешь на скамейку, — предложила незнакомка. Она всегда говорила негромко и сосредоточенно, как будто они были какими-то заговорщиками. — Я помогу.

— У-у-уй…

— Больно?

— Да… Колени. Ая-я-я-яй…

— Что у тебя с ними?

— Больные с детства… — с помощью девушки усевшись на скамейку, Тамара издала еле слышное «с-с-с-с» сквозь зубы. Боль немного отступила, но без лекарства колени будут «остывать» до конца дня, а может быть, и до завтра.

— Ты на урок опаздываешь? — спросила Тамара девушку. — Спасибо тебе. Беги. Я как-нибудь сама…

— Я медсестру позову, — сказала незнакомка спокойно. — А ты пока сиди тут.

Тамара не очень приветствовала сарказм, но в этот момент он к ней в голову пришёл без приглашения, и она чуть не выдала «ага, возьму и убегу».