Многосказочный паша

Отбытие каравана визирю удалось различными проволочками отсрочить на два или на три дня. Конечно, ему должно было всячески способствовать его отправлению, но он хотел задержать Менуни и доставить тем удовольствие паше. Менуни был вовсе не прочь: щедрость паши сыщешь не везде, и следующим вечером он снова явился.

— Кош амедеид! Ты пришел очень кстати! — воскликнул паша входящему Менуни. — Мы ждем от тебя сегодня новой повести. Мне все равно, как ни долга она, только, сделай милость, расскажи повесть без царевен, отыскивающих себе женихов. Нужно иметь терпение дервиша, чтобы выслушать до конца какую-нибудь Бабе-би-Бобу.

— Повинуюсь приказанию Вашего Благополучия, — отвечал Менуни. — Угодно ли будет слушать повесть о водоносе Юсуфе?

— О водоносе — это, кажется, будет лучше. Начинай!

Водонос

Говорят, что великий Гарун-аль-Рашид мучился бессонницей, которой Аллаху угодно было затемнить блеск судьбы его и которая обыкновенно посещает чаще людей, вознесенных счастьем выше низких забот жизни.

— Не могу сказать, чтобы я когда-нибудь мучился ею, — заметил паша. — Отчего бы это, Мустафа?

— Ваше Благополучие имеете на нее такое же неоспоримое право, какое имел и великий халиф, — ответил Мустафа с низким поклоном. — Впрочем, если смею сказать Вашему Высокомочию мнение нижайшего из рабов ваших, — продолжал он, наклонившись к уху паши, — в чудной воде гяуров нашли вы против нее оборонительное средство.

— Совершенная правда! — отвечал паша. — Как я знаю, Гарун-аль-Рашид исполнял со всей точностью заповеди корана, зато на что был похож под конец!.. Продолжай.

Халиф, как я уже имел счастье сказать Вашему Благополучию, мучился бессонницей; он послал Мезрура первому министру, Джаффару Бермукки, который, несмотря на то, что очень не любил эти ночные тревоги, поспешил к повелителю правоверных.

— Отец правоверных! Наместник пророка! — начал министр с низким поклоном. — Раб ожидает мудрых слов твоих; он дышит только тем, чтобы скорее исполнять твои приказания.

— Джаффар, — сказал халиф, — я не могу заснуть и хочу, чтобы ты нашел средство развлечь меня. Что скажешь ты на это?

— Иди, государь, в твой любимый тигрийский сад и там, следя за течением светлой луны и слушая пение соловья, дожидайся великолепнейшего зрелища восхода солнца.

— Нет, не то, — отвечал халиф.

— Клянусь бородой пророка! Халиф был прав, а Джаффар — просто дурак! Я не слыхал, чтобы можно было находить удовольствие, глядя на луну! — воскликнул паша.

— Нет, не то, — сказал халиф. — Мои сады, дворцы, сокровища уже не приносят мне никакого удовольствия.

— Клянусь мечом пророка! — воскликнул паша. — Теперь и сам халиф кажется мне глупым.

— Или не угодно будет, о, повелитель, отправиться в хранилище древних рукописей обогатить память мудрыми изречениями, в них хранящимися? — продолжал Джаффар.

— Которые ни к чему не служат, — отвечал халиф. — Воспоминания о прошедшем не рассеят забот настоящего.

— Или не благополучно ли будет светильнику мира, — продолжал Джаффар, — переодевшись, идти с подлейшим из рабов ваших изучать нужды подданных?

— Вот это дельно! — сказал халиф. — Я пойду с тобой на базар и, переодетый, посмотрю на увеселения моих подданных после дневной работы.

Мезрур, первый визирь халифа, тотчас принес нужные платья Одевшись в наряд муссульских купцов и выкрасив свои лица оливковым цветом, халиф и Джаффар, переодетые, в сопровождении Мезрура, вооруженного саблей, вышли через потаенные двери сераля.

Джаффар, знавший по опыту, какие кварталы более оживлены и богаты, повел халифа мимо мечети Зобеида через Тигр, в часть города, лежащую на месопотамской стороне реки. Эта часть была обитаема торговцами вином и другими товарами, нужными как для увеселений багдадцев, так и для их житейских потребностей.

С час времени ходили они взад и вперед, не встречая никого. Они повернули в одну узкую улицу. Тут услыхал халиф веселую песню, он остановился, чтобы выслушать ее до конца, но, по-видимому, ему бы пришлось ждать до самого рассвета, потому что за одним куплетом следовал тотчас другой.

Наконец, потеряв терпение, халиф велел Мезруру постучать в дверь певца. Услышав стук, певец отворил дверь на террасу и вышел посмотреть, кто его беспокоит. Увидев же у своего дома трех человек, он закричал:

— Что за собаки мешают честному человеку в его размышлениях? Убирайтесь отсюда!

— Честный господин! — начал Джаффар жалобным голосом. — Мы бедные купцы, чуждые в этом городе, заблудились и боимся, чтобы стража не схватила нас и не представила кади, и потому просим тебя принять нас в дом свой. Аллах наградит тебя за доброе дело!

— Принять вас в мой дом ни с чем? Накормить вас моим ужином и напоить вас моим вином?.. Убирайтесь!

Халиф от души смеялся над этим ответом, наконец воскликнул:

— Мы точно купцы и просим одного ночлега до утренней молитвы.

— Так ли? — сказал тот. — Значит, вы уже поужинали и утолили вашу жажду?

— Хвала Аллаху, мы уже поели, даже вдоволь, — отвечал халиф.