Читаем Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать полностью

Человек, не замечающий других, обречен на то, что и его тоже никто замечать не будет.

Если же человек не любит себя, он обречен на вечную печаль и нервозность.

Очень часто люди не могут договориться сами с собой. Это состояние, когда мы не можем гармонично жить с собственным «я», известно, пожалуй, каждому.

Как мы ведем себя в такой ситуации? Как правило, мы пеняем миру: мол, почему ты так жесток, что мы вынуждены жить так плохо? Это проще всего. Более того, этот вывод нередко истинен. Но это – кажущаяся простота, она не дает никакого выхода.

Мы не всегда можем изменить мир, не всегда можем поменять обстоятельства, в которых вынуждены жить. Но мы всегда способны договориться сами с собой – часто в этом помогает смирение.

Подумаем: мы никого не знаем столь долго, как самих себя. До какой же степени нужно облениться в этих взаимоотношениях, чтобы с самим собой не найти общего языка? Вы никогда не сможете договориться с другим человеком, если не начнете с ним договариваться. Отчего же мы считаем, что договоренность с самим собой – нечто само собой разумеющееся? Почему же среди множества важных дел мы забываем об этом – важнейшем: узнать самого себя и договориться с самим собой?

Мы много говорили о том, что на протяжении жизни человек меняется. Поэтому процесс самопознания не только бесконечен, но и очень интересен.

Жизнь любого человека – это всегда взаимоотношения двух миров: внешнего и внутреннего. Миров – подчеркну я.

Если человек относится к себе, как к песчинке, которую несет по воле волн, он обрекает себя на бессмысленное существование. Но если я – это мир, то этот мир, как любой другой, нуждается в том, чтобы его анализировали, иначе понять его невозможно.

Среди многочисленных тайн мозга есть и такая: мозг умеет себя анализировать и делать выводы. Никакой искусственный разум на подобное не способен. Было бы просто нелепо не воспользоваться этим потрясающим умением.

Согласитесь: эта глава во многом выглядит итоговой главой «Многослова». Снова мудрая логика алфавита нас не подвела.

Но вот почему последним словом нашей книги будет именно «ярость», я не понимаю. У меня, признаться, даже было желание выкинуть это слово из книги, чтобы все получилось красиво и по-своему логично: завершалось словом «я». Однако ведь есть такое слово – «ярость». Возникло же оно почему-то? Значит, так тому и быть.

Итак, под занавес поговорим о ярости.

<p>ЯРОСТЬ</p>

Если бы изначально люди были созданы безумными, то есть действующими без ума, то, наверное, никогда бы не появилось в русском языке слова «ярость».

Ярость – это совершение поступка только под влиянием эмоций при абсолютно выключенных уме и интуиции.

Замечательное определение ярости дает Владимир Даль: «Ярость – ...порыв силы бессмысленной, стихийной».

Но бывает и так, что сила, оставаясь стихийной, то есть нерегулируемой, обретает смысл. Так случается, например, на войне или когда вы бросаетесь на защиту близкого вам человека.

Если человека довести до яростного состояния, он может снести горы.

Однако очень часто мы сами доводим себя до ярости.

Яростный человек подобен машине без тормозов, которая мчится, развивая сумасшедшую скорость, сбивая всех и вся на своем пути.

Дело, понятно, кончится аварией, но ощущение хотя бы минутного всемогущества столь притягательно, что человек по собственной воле подчас рад сойти с тормозов.

Яростным нельзя притвориться. Нельзя сделать вид, что у вас выключились сознание и интуиция, если на самом деле этого не произошло. Человек, изображающий ярость, смешон и нелеп.

По-настоящему яростный человек – страшен.

Ярость – противоестественное состояние человека. Ведь все-таки разум и интуиция даны человеку для того, чтобы ими пользоваться, а не забывать о них.

Отчего же возникает ярость?

Ярость возникает как реакция на трагические, часто непреодолимые, внешние обстоятельства.

Признаюсь честно, лично мне такая реакция не нравится. Мне более симпатичны люди, которые в любой ситуации умеют себя контролировать.

И уж совсем я не понимаю тех, для кого яростный – это положительная характеристика. Мол, не равнодушный такой человек, яростный.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Голос как культурный феномен
Голос как культурный феномен

Книга Оксаны Булгаковой «Голос как культурный феномен» посвящена анализу восприятия и культурного бытования голосов с середины XIX века до конца XX-го. Рассматривая различные аспекты голосовых практик (в оперном и драматическом театре, на политической сцене, в кинематографе и т. д.), а также исторические особенности восприятия, автор исследует динамику отношений между натуральным и искусственным (механическим, электрическим, электронным) голосом в культурах разных стран. Особенно подробно она останавливается на своеобразии русского понимания голоса. Оксана Булгакова – киновед, исследователь визуальной культуры, профессор Университета Иоганнеса Гутенберга в Майнце, автор вышедших в издательстве «Новое литературное обозрение» книг «Фабрика жестов» (2005), «Советский слухоглаз – фильм и его органы чувств» (2010).

Оксана Леонидовна Булгакова

Культурология
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)
Семиотика, Поэтика (Избранные работы)

В сборник избранных работ известного французского литературоведа и семиолога Р.Барта вошли статьи и эссе, отражающие разные периоды его научной деятельности. Исследования Р.Барта - главы французской "новой критики", разрабатывавшего наряду с Кл.Леви-Строссом, Ж.Лаканом, М.Фуко и др. структуралистскую методологию в гуманитарных науках, посвящены проблемам семиотики культуры и литературы. Среди культурологических работ Р.Барта читатель найдет впервые публикуемые в русском переводе "Мифологии", "Смерть автора", "Удовольствие от текста", "Война языков", "О Расине" и др.  Книга предназначена для семиологов, литературоведов, лингвистов, философов, историков, искусствоведов, а также всех интересующихся проблемами теории культуры.

Ролан Барт

Культурология / Литературоведение / Философия / Образование и наука