Многоточие сборки

– Хотите увидеть дно? – спросил меня интеллигентного вида клошар в очках-полумесяцах и французском шарфике поверх спортивной куртки «Адидас» со значком «Зенит».

– Дно? – я приподнялась со скамьи.

– Я могу показать вам дно Лионского вокзала. Настоящее дно!

Я благодарно кивнула и, оставив давно надоевший чемодан на попечение сидевшей рядом журналистки, пошла, нет – полетела за новой информацией.

На самом деле, я бы и черту в пасть полезла, лишь бы не сидеть на месте, не зная, что будет дальше.

В Париже бомжи не такие, как в России. Здесь они чистенькие, потому что всегда есть где умыться, постирать вещи, сходить в туалет. Есть места, где можно посидеть или даже поспать в тепле или разжиться поношенной, но чистой одеждой.

– …Конечно, те, кто только что приехал во Францию, еще необтесанные, у них ничего нет, они дикие, злые, боятся… Я уже шестой год, привык, язык знаю. Тут жить можно даже без пособия. Здесь я бог и король. Кстати, меня здесь так и зовут – Король.

Дно Лионского вокзала представляло собой длинную платформу со всевозможными хозяйственными помещениями. Первым делом новый знакомый отвел меня в бесплатный туалет, после чего я с наслаждением помыла руки горячей водой с мылом.

– Здесь всегда можно умыться и даже постирать мелочишку, – деловито отрекомендовал заведение мой провожатый.

В это время в пункте бесплатного питания как раз начали раздавать суп. В очередь выстроились сумрачного вида люди: одна некогда красивая негритянка и несколько белых мужиков с невыразительными лицами… У всех поднятые воротники, потерянные взгляды.

Я сразу же поняла, что есть в этом месте не буду. Почувствовав мое состояние, Король, подхватив меня под локоток, помог подняться по небольшой лестнице, которая вывела нас на площадку, где пассажиры брали тележки.

– Тележка работает, когда в нее положишь монетку, – объяснил он. – Когда отвезешь вещи, забираешь монетку, и тележка стопорится.

– Понятно, – я посмотрела на тележку. Тележка как тележка. – И что?

– А то, что не все ведь забирают монетки! – весело сообщил Король и на полусогнутых побежал по первому ряду тележек, внимательно вглядываясь в щели приемных устройств. Заразившись его энтузиазмом, я тоже пошла вдоль тележек, пытаясь поймать свою «золотую рыбку».

Золотоискание оказалось делом интересным и весьма увлекательным. Пробежав вдоль второго ряда, я сбегала за угол, где стояли брошенные кем-то тележки. Наградой мне была одна монета.

Возвращаясь к Королю, я заметила рядом с ним полноватого мужика с рыхлым, бледным, точно непропеченное тесто, лицом.

– Ну, что ты делаешь, Король! – журил моего нового знакомого новоприбывший. – Она тут всего ничего, а ты ей доверил такой объект! Непорядок, Король! Свергать тебя будем.

– Ничего, Рыло, – Король блаженно улыбался, жонглируя двумя весело подпрыгивающими в его правой руке монетками, – лиха беда начало. Пусть обживается в Париже. А то приехать во Францию и не получить никакого удовольствия от жизни…

На оставленную мне Королем монетку я купила ручку с Эйфелевой башней в подарок маме.

Первая ночь в Париже. Слава Богу, мы провели ее в гостинице, причем в достаточно приличной. С красивыми, хорошо обставленными комнатами и картинами на стенах. Нам – мне, Гарпии и еще двум дамам, одна из которых играла на сцене и в жизни королеву-мать, а другая поражала величиной своих габаритов и широтой взглядов – нам досталась очаровательная, просторная и светлая мансарда со скошенными потолками, крохотным трюмо и изящными креслицами в стиле кого-то из Людовиков.

Из окна открывался потрясающий вид на разнообразные крыши Парижа. Ах, как это было замечательно: серые, красные, рыжие, черные с маленькими шпилями, конусообразные, плоские со странными украшениями в виде ладьи или с изящными флюгерками. Крыши с круглыми окошечками, похожими на корабельные иллюминаторы, чердачные окошки с пристроенными маленькими кружевными балкончиками. Купола домашних церквей были украшены крестами, и тут же рядом можно было увидеть чей-то аляповатый флажок и флюгер в виде сгорбленного старца.

Два окна домов напротив были соединены крошечным мостиком. На нем, точно в сказке Ганса Христиана Андерсена, красовались алые и белые розы.

Первая ночь в Париже. О, сколько раз я себе представляла эту первую ночь в загадочном, таинственном, романтическом Париже! И что в итоге? Я и еще три тетки лежим вповалку на паре двуспальных кроватях, не в силах пошевелиться после измотавшего нас дня и прохладного душа.

Мы слышали, как кто-то ходил по коридору. Кто-то из наших намеревался идти смотреть ночной Париж, мы же могли только невнятно мычать что-то, уставшие от безмерно долгого сидения на Лионском вокзале. Какой позор!

На следующее утро я проснулась в странном настроении ожидания чего-то необъяснимого. Мы позавтракали, а затем я, Гарпия и примкнувшая к нам дама отправились смотреть Париж.