Многоточия

— Ах да! В твоём возрасте полгода — это как в моём пять лет. Так вот, в пятьдесят девять жизнь, как ни крути, уже позади. Жизнь — она как жевательная резинка. Сначала она тягучая, вкусная и освежающая, а затем становится пресной и рассыпается на крошки. Остаётся выплюнуть. Однако грустить тут нечего, молодой человек! Важно иное: пораньше нащупать смысл жизни, собственный смысл жизни, открыть его и ему следовать. Только он, смысл жизни, даёт излучение счастья. Это настоящее волшебство, мой дорогой предок! Смысл жизни излучает счастье. Быть посредственным музыкантом — или быть писателем? Выбора нет, поверь мне! Или ты губишь жизнь, отрекаешься от её смысла, или идёшь своею дорогою и побеждаешь! И тебе светит счастливая звезда! Ну какой тут выбор? Я не уверен, что ты понимаешь, я ведь думал над этим не один год. Время, время… Я чувствую, как его не хватает, как оно ускользает… Но я успею — это я тоже чувствую. В конце концов, это зависит от тебя… — Он недоговорил.

Мальчик кивнул. В глазах его стояли слёзы, и он стеснялся их смахнуть.

— К счастью, — сказал старик, — наше с тобой будущее состоит не из одних компьютеров. Я прочитал четырнадцать тысяч книг, и после этого…

— Так много? Правда?

И опять — недоверие пополам с восхищением. И бриллиантовый блеск в юных синих глазах.

— Правда. Именно столько, ни капли не сомневаюсь, прочтёшь и ты. Вечер без книги? Хуже не бывает! Так вот, за четырнадцатью тысячами книг в человеке открывается то, что прежде глубоко пряталось. Выражается оно по-разному. Иные люди творят предметы, скажем, еду, из воздуха. Иные перемещаются в космосе без кораблей и скафандров…

— А вы — вы путешествуете во времени!

— О да, мой сообразительный предок! — ответил пришелец из далёких лет.

«Да ведь я читаю с пяти лет. Я всегда любил читать, — думал мальчик, и мысль эта билась горячо в голове, приливала кровью к щекам. — Музыка — это потому, что папа, потому, что мама… Но книги, книги!..»

— Ты не подведёшь. Я знаю. Ты напишешь то, что я написать не успею. Я вот что скажу: нынче самый счастливый день в моей жизни. Самый счастливый момент — вот он, из настоящего убегает ручейком в прошлое и растекается широкою рекою по будущему… Праздник. Праздник посреди горя, рай посреди ада, — добавил старик еле слышно, но мальчик разобрал. Пришелец посмотрел на небо, на плывущие хмурыми колбасами сероватые облака, а потом грустно улыбнулся. — Спасибо тебе.

— Спасибо тебе… — повторил мальчик. — Но вы — это я! — И он задал вопрос, вертевшийся на языке: — Получается, вы столько лет были несчастны?

— Разумеется! Будь я счастливым человеком, ты бы никогда меня не увидел. Я бы не пришёл к тебе. Счастливые люди живут беззаботно. Поделиться судьбою тянет горемык. Я вижу, ты уже всё решил. Быть тебе счастливым!

— Быть… — прошептал мальчик. — Но…

Рука старика протянулась к Мише, он будто хотел погладить скрипача по голове, но вдруг задрожала, затряслась, а плащ съёжился и облепил руки и худое тело, как бы расплавился, потёк, а затем застыл, потрескался и осыпался.

И пришельца из будущего не стало. Он исчез, разлетелся пылью, прахом осенним, частичками, атомами. Что-то прошуршало по тротуару, будто ветер закрутил засохшие листья, обняло ноги мальчика волною воздушною, и ушло в даль далёкую, неизвестную, неисповедимую, даль манящую.

Он-взрослый исчез, чтобы преобразиться, чтобы воплотиться в новом, счастливом обличье. Чтобы пропитаться счастьем — от пяток до макушки. Чтобы не ждать чего-то от неба, а брать это прямо от жизни.

Миша и вправду всё решил. Решение он принял в тот самый миг, когда он-взрослый сказал о счастливом дне. В тот момент, который пришелец назвал счастливым. Слово это писатель произносил очень часто: счастье, счастливый. Главное слово в жизни. Главное для тех, кто ищет. Тем, кто счастье нашёл, слова и объяснения не требуются. Они просто счастливы, и всё. Они об этом и не знают, пожалуй.

Пересекая парк, Миша думал, что самое ужасное — это ошибиться насчёт жизни. Ошибиться со смыслом. Пойти по чужой дороге. Сделать выбор там, где выбора нет.

Как же это страшно — выбрать чужую жизнь! Обокрасть и самого себя, и того, чьё место ты занял!

Миша свернул с аллеи, продравшись через акации.

Этой осенью и потом зимой, несмотря на холод и снег, он часто приходил в парк. И что-то нервно записывал огрызком карандаша в блокнот, который неуклюже держал то в перчатках, то в голых замёрзших пальцах.

Мише Н. не исполнится и восемнадцати, когда в молодёжном журнале напечатают его первый рассказ под названьем «Быть тебе счастливым».

Получив в редакции авторский экземпляр, молодой прозаик отправится в парк, откроет нужные страницы и покажет их небу. И в день тот грянет весна.

Олег Чувакин, февраль 2018

Искатель потерянных

— Дайте мне какую-нибудь его старую вещь, — попросил искатель. — Такую, какой он бы особенно дорожил.

— Ценную, что ли? Ценное не даём.

Толстая женщина, сестра потерянного, фыркнула. Тряхнула обесцвеченными фальшивыми кудряшками. Она здорово смахивала на рассерженную болонку.