Многоточия

Медицинские услуги были платными всегда и везде. И только в России после революции 1917 года в чью-то больную голову пришла энцефалитная мысль провозгласить медицину бесплатной. Подчеркну: ПРОВОЗГЛАСИТЬ. Ибо народу всего лишь объявили, что лечить теперь будут бесплатно. При этом низвели врачей до обслуги и быдла, запретив зарабатывать больше трамвайного кондуктора, не снабдив при этом лекарствами, оборудованием и расходными материалами. Типичная российская кривожопая мазня, при этом тот, кто всё это придумал и поддерживает псевдогиппократовскую мифологию, предпочитает лечиться за рубежом за деньги.

Кто-то из адептов означенной мифологии наверняка вспомнит за высокоразвитые страны, граждане которых имеют приличный соцпакет, включающий бесплатную медицину и образование. Да, есть такое дело… но не надо равнять жопу с пальцем! В таких странах национальные богатства не разворовываются кучкой прохиндеев, а справедливо распределяются между всеми членами общества. Это во-первых. А во-вторых, тамошние врачи живут вполне себе по-древнегречески, зарабатывая гораздо больше, чем всякое необразованное быдло».

* * *

…Наутро, по мере метаболизации этанола в моём организме, ко мне возвращались мои проблемы, в числе которых ситуация с Валерией занимала отнюдь не последнее место. Я терялся в догадках, почему она дала мне отставку: то ли бойфренд новый появился, то ли подруги нашептали, мол, я возрастной парень с тёмным прошлым и мутным будущим… бабник, влюбляющийся чаще, чем эскимосы придумывают новое определение для цвета снега… а может, у неё отношения с каким-нибудь иногородним парнем, который навещает её тут наездами? Тут я вспомнил про «приезд питерской подруги»… и меня обуяла дикая ревность. Вот оно что – жеребец прискакал! Некоторое время я обдумывал осенившую меня догадку. Затуманенные гневом мысли гнали назойливое вдохновение. Нет, я никак не мог сосредоточиться на своих насущных делах – забросил развлекательный сайт razgon.club и интернет-магазин razgon.shop, постоянно откладывал визит к руководству больницы с предложениями, которые бы повысили мой рейтинг и поспособствовали продвижению по службе.

Недовольство самим собой нарастало, трезвый я не нравился сам себе – в окружении молоденьких девушек-коллег, мурлыкающий комплименты и рассказывающий о былых подвигах в формате «шоу одинокого шута», являя собой образ психоделического сутенёра с эякуляционным взглядом. Впрочем, я перестал себе нравиться и пьяный, – нездорово бледный немолодой уже парень с опасно бегающими глазами, всхлипывающий, как пациент реанимации, которому подключили аппарат искусственного дыхания, ищущий способ соскочить с алкогольного крючка.

Я вдруг стал мучительно переживать, почему я сделал так, а не иначе, и размышлять, что было бы, если бы я поступил по-другому. Взять эпизод, когда мы стояли с Валерией на ночном проспекте и ждали такси. Она была ГОТОВА – только так можно было оценить её поведение. А я стоял, как столб, вместо того, чтобы обнять её в тот момент, когда она пожаловалась на «озноб», качнулась в мою сторону и протянула руку. Ну, конечно, такое большое количество подобных случаев уже было в моей богатой практике, что уже «на автомате» следовало бы заключить в объятия «поплывшую» девушку и повезти в свою холостяцкую нору. Потом – вся эта околесица, которую я нёс: «Я на перепутье… Я чувствую… что-то не то… Но я не такой, как все врачи, и ещё не до конца забил на жизнь…Надо что-то придумать…». WTF!? Мои речи – это целый каталог проявлений неуверенности в себе!

Ну, а тот момент прощания, когда Валерия сама потянулась ко мне для поцелуя! Почему формально чмокнул в щёчку, когда она подставляла губы? Почему не поцеловал, как следует, вложив в поцелуй огонь и страсть, как говорится? Почему отделался формальным дружеским поцелуйчиком?!

И прочая, и прочая… миллионы вопросов, и все без ответов. В итоге, припоминая самому себе все неудачные поступки, я так измучил себя самоедством, что жизнь показалась мне сплошной чередой неудач и неизбежно следующих за ними сожалений. Всё же, я был благодарен Валерии за тот мираж, что она мне подарила… коим являлись наши воображаемые отношения, которые я напридумывал.

* * *

Нельзя сказать точно, когда начался этот затяжной припадок рефлексии. Может быть, когда Валерия стала меня динамить после нашего первого и единственного свидания, подвергать китайской пытке водой? А может, всё началось в тот момент, когда я первый раз её увидел? Ведь с самого начала мне было ясно, что это – очередная моя ошибка.

Именно в этот период Марина, с которой я иногда пересекался в горизонтальном положении, сказала мне: «Все разговоры о том, что ты – «сбитый лётчик», это правда. Просто ты слишком упёртый, чтобы это понять».