Многоцветная магия

— Тогда идем! — Юрий решительно взял за руки обеих спутниц, поднялся из-за стола и повел их на более-менее свободное пространство перед стойкой. Он давно не бывал на вечеринках и порядком подзабыл многие движения, а танцевать с двумя партнершами сразу ему и вовсе никогда не приходилось, но отступать было некуда, и молодой человек мог лишь надеяться, что со стороны их "трио" будет смотреться красиво, а не смешно. Однако девушки, к его немалому удивлению, оказались достаточно умелыми танцовщицами, и им удалось подстроиться под его движения и при этом не слишком мешать друг другу. И если в начале танца трое друзей все-таки время от времени путались и сбивались с ритма, то ближе к концу они приноровились танцевать почти так же плавно и синхронно, как и обычные пары. Юрий вертел в танце то Лилит, то Альбину, успевая уделять одинаковое количество внимания обеим партнершам и не забывая вовремя "переключаться" с одной девушки на другую, а они старались уступать единственного кавалера друг другу и продолжать красиво двигаться даже в те моменты, когда Златов был занят другой. И в какой-то момент молодой человек заметил, что вокруг него и его подруг образовалось довольно просторное пространство: другие пары больше не кружились рядом с ними, а с интересом смотрели на их странный танец втроем, отойдя на некоторое расстояние. А потом музыка стала еще громче, а ритм — быстрее, девушки стали двигаться еще легче и изящнее и все чаще передавать Златова друг другу. Белоснежные волосы Альбины, падая ей на плечи, казались мягкими пушистыми облаками на залитом золотым солнечным светом голубом небе, а яркая, лилово-алая блузка Лилит полыхала перед глазами Юрия, как ослепительный закат или восход. А Златов смотрел в их восторженные, горящие радостью глаза, то кроваво-красные, то бездонно-черные, и тоже заряжался их счастьем. Хотя где-то в глубине его души даже в такой праздничный момент продолжала звучать еле слышная нотка грусти — что-то подсказывало Юрию, что больше таких радостных и беззаботных моментов, как этот танец, в его жизни и в жизни девушек в ближайшее время не будет, что этот вечер в "Ракушке" — последний в длинной череде напряженных и полных тяжелой работы недель и месяцев. Но это предчувствие пока не мешало молодому человеку веселиться и лишь делало его желание как можно больше насладиться танцем и впитать в себя всеобщее восхищение еще более сильным. И поэтому Златов, танцуя, старался уловить каждый аккорд звучавшей в кафе музыки, каждый брошенный на него взгляд, каждое прикосновение своих партнерш — уловить и навсегда сохранить их в памяти.

А потом музыка смолкла, и Юрий, держа в левой руке взмокшую ладошку Лилит, а в правой — сильную руку Альбины, замер на месте и слегка склонил голову. В тот же миг обе девушки присели рядом с ним в реверансах, и все посетители кафе громко зааплодировали.

Глава II

До чего же тихими и пустынными бывают школьные коридоры во время урока! Отличники, которых за подхалимаж перед учителями никто никогда не выгоняет из класса, и представить себе такого не могут! Там, где на переменах царит страшный шум и где все просто кишит бегающими и налетающими друг на друга учениками, теперь вообще никого нет. И только из-за закрытых дверей доносятся едва различимые голоса что-то объясняющих учителей, которые сливаются в легкий и слегка таинственный шум…

Алла Марченко медленно пошла по коридору, останавливаясь у каждого класса и прислушиваясь, чтобы попробовать по обрывкам долетающих до нее фраз догадаться, что именно изучают за дверями. Ага, здесь идет урок биологии, а здесь — математика, а в этом кабинете что?..

— Подслушиваем? — дверь очередного класса, возле которой остановилась девочка, внезапно распахнулась, едва не ударив ее по лбу. — Кто это у нас тут? Ну конечно же — Марченко из шестого "А"! Опять хулиганила? Опять с урока выгнали?!

Алла отпрыгнула от двери и нахально уставилась на кричавшую директрису — кабинет, к которому она подошла, оказался не классом, а учительской. И для вышедшей оттуда директора школы ситуация могла иметь только одно объяснение: одна из главных школьных "нарушительниц спокойствия" подслушивала под дверью. О чем она и принялась вопить на весь длинный и гулкий коридор.

— Марченко, в чем дело? Почему не на уроке? Что у вас сейчас? — на крик директора из учительской вышли две преподавательницы старших классов, у которых, видимо, был пустой урок.

— Физика, — ответила Алла на последний из заданных ей вопросов, когда директриса на мгновение замолчала, набирая побольше воздуха для новой тирады. В коридоре вновь повисла тишина, которая, впрочем, длилась недолго: услышав, что девочку выгнала с урока одна из самых суровых и уважаемых учительниц, коллеги физички снова подняли шум:

— Безобразие, эти дети совсем обнаглели, даже Нина Харитоновна с ними справиться не может! Первый день после каникул — и уже ее довели!!! За что тебя выставили, быстро признавайся!