Многоцветная Земля (Изгнанники в плиоцен - 1)

Первые капли дождя забарабанили по листьям платанов. Бело-голубые вспышки молний озаряли мертвенным светом всю долину, а раскаты грома, казалось, грозили пошатнуть горы. Брайан схватил Элизабет за руку, и они успели вбежать в главный салон за какие-то мгновенья до того, как хлынул ливень.

ГЛАВА 19

Солнце еще не взошло, и предрассветный воздух был холоден и свеж. Тучи торопливо плыли на юг, словно боясь опоздать на свидание со Средиземным морем. По долине Роны клочьями плыл туман. В камине главного салона потрескивал огонь. Все члены Зеленой Группы, позавтракав у себя в номерах, собрались теперь в салоне. Каждый прихватил с собой только самое необходимое из того, что намеревался взять в новую жизнь, и оделся соответственно выбранной роли. (Остальной багаж путешественников был уже доставлен к вратам времени: ящик "Выборовой" - для Клода, ящик виски - для Брайана, запас пряностей, дрожжей и соды - для Ричарда, бочка пива - для Стейна, шоколадные конфеты с ликером - для Элизабет, большая картина с изображением святого Себастьяна - для Анны-Марии.) Ричард и Стейн перешептывались, уставившись на огонь. Анна-Мария со слабой улыбкой перебирала деревянные четки, свисавшие с ее пояса. Остальные стояли порознь, ожидая, когда все начнется.

Ровно в пять часов в салон по ступеням из мезонина спустился советник Мишима и торжественно всех приветствовал.

- Прошу вас следовать со мной.

Путешественники, захватив свои вещи, покинули салон, пересекли террасу и спустились в сад. На дорожках, выложенных каменными плитами, еще не высохли лужи после вчерашнего ливня. Кусты роз стояли взъерошенные и растрепанные бурей.

Балконы главной гостиницы выходили в сад. Несколько лиц, смутно различимых сквозь стеклянные двери балконов, наблюдали за путешественниками, как они сами наблюдали за предрассветными процессиями из восьми человек, предводительствуемых советником. Они видели цыган и казаков, кочевников из пустынь Аравии и буров, полинезийцев с головными уборами из перьев и воинов с луками, мечами и копьями-ассегаями, баварцев в кожаных штанах до колен, бородатых пророков в белых одеждах, бритоголовых буддийских монахов, первопоселенцев Дикого Запада в широкополых шляпах, ковбоев, фетишистов в жалких гротескных нарядах и практичных людей в ковбойках, джинсах и тропических шлемах. В предрассветной мгле путешественники направлялись через сад к старинному, увитому диким виноградом домику, стоявшему под сенью шелковиц.

Кружевные занавески мадам Гудериан еще висели на окнах, а у входа в горшках, вкопанных в грунт, еще цвели розовая и белая герани, посаженные ею. Восемь гостей и советник вошли в домик, и дверь закрылась за ними. Через полчаса дверь отворилась, и из домика вышел только один советник.

Брайан Гренфелл стоял позади советника Мишимы, когда тот отпирал старомодным бронзовым ключом домик профессора Гудериана. Большой рыжий кот сидел в укромном месте под кустами, глядя на группу сардоническими золотистыми глазами. Заходя в домик, Гренфелл оглянулся и кивнул коту на прощанье. Много вам довелось видеть нашего брата, мсье Кот! А сколько было таких, кто в последний момент чувствовал себя выжатым, одураченным и усталым, как чувствую себя сейчас я, но все же продолжали упорно стремиться в неизвестность. Вот и я иду к вратам смерти в практичном тропическом снаряжении, с рюкзаком, набитым всякими нужными мелочами и продуктами с высоким содержанием белка, с альпенштоком со стальным наконечником и ножом с выбрасывающимся лезвием в левом рукаве, с портретом Мерси и ее досье в нагрудном кармане. Вот я спускаюсь в глубокий погреб...

Стейну Ольсону в дверях пришлось наклонить голову и двигаться осторожно, чтобы не задеть маятника старинных настенных часов мадам Гудериан, не сбросить какую-нибудь хрупкую безделушку с полочки или не повредить рогами своего шлема хрустальные канделябры. Соблюдать молчание становилось для Стейна все труднее. Что-то внутри его неудержимо расширялось и настоятельно требовало выхода в крике, в зверином реве, в оглушительном раскате смеха. Ему неудержимо хотелось выкинуть что-нибудь такое, отчего все остальные члены группы отшатнулись бы, как от внезапно отворившегося зева раскаленной добела печи. Он чувствовал, что его тело под волчьей шкурой наливается мужеством, его ногам не терпелось пуститься в бег или совершать прыжки, мышцы рук непроизвольно напряглись, готовые разить врага боевым топором или копьем с наконечником из витредура, которым он пополнил свой арсенал. Скоро! Теперь уже совсем недолго! Наконец-то развяжется узел, так долго стягивавший его изнутри! Огонь, пылающий в крови, воплотится в героические поступки! Распиравшая Стейна радость была так велика, что ему стоило огромных усилий удержаться от ее внешних проявлений...