Множественные умы Билли Миллигана

Фургон свернул в узкую улицу за тюрьмой и остановился перед гаражом, ворота которого были сделаны из рифленой стали. С этого места тюрьма виделась в тени более высокого здания, с которым она соприкасалась, — здания Окружного суда имени Франклина. Стальные ворота с лязгом поднялись, фургон въехал, и ворота снова опустились. Заключенных вывели из фургона в узкое пространство у тюрьмы, расположенное между двумя подъемными стальными дверями. Вывели всех, кроме одного: Миллигану удалось избавиться от наручников, и он остался в фургоне.

— Выметайся оттуда, Миллиган! — крикнул офицер. — Сукин сын, чертов насильник! Ты что думаешь, с тобой в игрушки играют?

Негр, который был скован наручниками с Миллиганом, сказал:

— Я тут ни при чем! Клянусь Богом, он их просто стряхнул с руки.

Дверь тюрьмы с шипением поднялась, и шестерых заключенных запустили в коридор между внешней дверью и отгороженным решеткой пространством. Сквозь решетку можно было видеть центральный пункт контроля — телемониторы, компьютерные терминалы и множество полицейских, мужчин и женщин, в серых брюках или юбках и черных рубашках. Когда внешняя дверь закрылась, открылись решетчатые ворота, и вновь прибывших впустили внутрь.

Вестибюль был наполнен движущимися черными рубашками, голосами, звуками шагов, гудением работающих принтеров. У входа женщина-полицейский протянула конверт из оберточной бумаги:

— Ценности, — скомандовала она, — кольца, часы, драгоценности, бумажники.

Когда Миллиган опустошил карманы, она взяла его куртку и стала прощупывать подкладку, прежде чем передать ее дежурному камеры хранения. Молодой офицер вновь обыскал его, уже более тщательно, и отвел в камеру, где находились другие заключенные, ожидающие регистрации. Сквозь небольшое квадратное окошко мало что можно было увидеть. Негр ткнул локтем Миллигана:

— Эй, парень, ты у нас знаменитость. Здорово освободился от браслетов. Посмотрим, как ты нас отсюда вызволишь.

Миллиган безучастно взглянул на него.

— А с этими, — негр кивнул в сторону надзирателей, — не цапайся. До смерти забьют! Уж поверь моему слову, я здесь был много раз. Ты раньше сидел в тюрьме?

Миллиган кивнул:

— Поэтому-то мне здесь не нравится. Поэтому-то я и хочу уйти.

3

Когда зазвонил телефон в офисе государственных защитников, расположенном в квартале от тюрьмы, Гэри Швейкарт, высокий, бородатый тридцатитрехлетний адвокат-инспектор, был занят раскуриванием трубки. Звонил Рон Редмонд, один из их штатных адвокатов.

— Я был в муниципальном суде и кое-что узнал, — сообщил Редмонд, — Прошлой ночью полиция поймала Университетского насильника, и его только что поместили в окружную тюрьму. Сумма залога определена в полмиллиона долларов. Вам следует послать кого-нибудь объяснить ему, что к чему.

— В конторе пусто, Рон. Я один держу оборону.

— Так или иначе, произошла утечка, и теперь репортеры «Ситизен джорнал» и «Диспэч» наводнят территорию университета. У меня такое ощущение, что копы собираются надавить на парня.

В большинстве случаев тяжких уголовных преступлений, когда было ясно, что полиция продолжит расследование после ареста, Гэри Швейкарт обычно посылал в окружную тюрьму любого подвернувшегося под руку адвоката. Но данный случай не был обычным. Пристальное внимание прессы к делу Университетского насильника сделало этот арест большой удачей полиции Коламбуса, и Швейкарт понимал, что теперь они насядут на заключенного, чтобы он дал признательные показания. Потребуется много сил, чтобы защитить права этого человека.

Швейкарт решил сам съездить в окружную тюрьму — только для того, чтобы представиться в качестве государственного защитника и предупредить парня, чтобы он не говорил ни с кем, кроме своего адвоката.

Швейкарт вошел в тюрьму как раз в тот момент, когда двое надзирателей вели Миллигана через прогулочную площадку и передавали его дежурному сержанту. Швейкарт попросил полицейского разрешить ему коротко переговорить с заключенным.

— Они говорят, я что-то сделал, а я ничего об этом не знаю, — жалобно скулил Миллиган. — Не помню. Они просто пришли и…

— Послушай, я только хотел представиться, — сказал Швейкарт. — Переполненный коридор — не лучшее место для разговоров о деле. Через день-два мы с тобой поговорим без свидетелей.

— Но я не помню. Они нашли те вещи в моей квартире и…

— Эй, остановись! У этих стен есть уши. Когда тебя поведут наверх, будь осторожен, у полиции много трюков. Не говори ни с кем, даже с другими заключенными. Некоторые из них могут быть подсадными утками. Вокруг всегда найдутся парни, собирающие информацию на продажу. Хочешь справедливого суда — держи рот на замке.

Миллиган все тряс головой и тер щеку, пытаясь что-то сказать о своем деле. Затем он пробормотал:

— Скажите, что я не виноват. Может, я сумасшедший?

— Там посмотрим, — сказал Швейкарт, — но сейчас мы об этом говорить не будем.

— У вас есть женщина-адвокат, которая сможет вести мое дело?

— Да, у нас есть женщина-адвокат. Я посмотрю, сможет ли она взять тебя.