Множество жизней Мейзи Дэй

– Спасибо, Мейзи, – говорит он, пристраивает свою недопитую кружку на ступеньку и принимает у меня осьминога. – А я-то его никак не мог найти. – Он подбирает ближайшую перекладину, вставляет её в отверстие крепления и поворачивает до щелчка, чтобы она не выпала. – Может, поможешь мне с остальным? Мы справимся с этой беседкой гораздо быстрее, если возьмёмся за неё вместе.

Мне, конечно, не терпится вернуться к подаркам, но я киваю, чтобы не упустить возможность побыть с папой. Последнее время он почти не бывает дома из-за работы, а мне хочется о многом его спросить.

Папа занимается разработкой видеоигр. Если вам доводилось когда-нибудь играть в «Яростные карт-гонки» или «Легенду о Башне зомби», значит, вы знакомы с некоторыми из них. Нет, конечно, он делает их не в одиночку. С ним работает целая команда – аниматоры, программисты, художники и писатели. Но именно папа отвечает за то, чтобы игра получилась реалистичной.

Сейчас ему приходится работать на пределе, чтобы закончить новую игру вовремя, к Рождеству. Получается, что он пропадает на работе даже все выходные напролёт и приходит домой только поздно вечером. Мама говорит, что у него «аврал», но всё равно сумела добиться, чтобы папа взял выходной на мой день рождения.

Мы с Лили всегда очень веселились, тестируя рабочие версии последних игр, над которыми работал папа. Гоняли со страшной силой в «Яростных гонках», швыряя друг в друга бомбы, чтобы столкнуть соперника с трассы, и чуть не умирали от смеха, когда из-за какого-то глюка в программе наши аватары начинали громко пукать, прибавляя скорость. По крайней мере, звучало это именно так. Папа всегда давал нам по 50 центов за каждый обнаруженный баг, и на той игре я неплохо заработала.

Но Лили больше не играет со мной в видеоигры. Говорит, что слишком занята, готовясь к экзаменам. И мне её очень не хватает. Такой, какой она была раньше.

– Пап, – говорю я, держа наготове следующую перекладину, чтобы он вставил её в центральное крепление каркаса, – почему Лили так злится из-за моего дня рождения?

Папа вставляет пластиковую трубку в отверстие, поворачивает до щелчка и качает головой:

– Она злится не из-за дня рождения, Мейзи. Просто у неё сейчас переходный возраст. Её раздражает всё на свете. Понимаешь, при половом созревании…

Я прерываю папу, пока он не довёл до смущения нас обоих:

– Пап, я всё знаю про половое созревание. Я ведь уже сдавала экзамен по биологии. А мама объяснила мне про все эти неприятные вещи, которые происходят у девушек.

– А, отлично, – кивает папа, и даже утренняя субботняя щетина не может скрыть, что его щёки заливаются лёгким румянцем. – Ну вот, а подросткам приходится переживать очень много изменений. Меняется ведь не только тело, но и эмоции тоже. Лили злится не на тебя и не на меня. Просто она сегодня встала не с той ноги, вот и всё.

Мне хочется, чтобы всё так и было, но, сказать по правде, Лили начала злиться на меня гораздо раньше. Кажется, как только я пошла в школу.

Именно тогда люди вокруг начали замечать, что я «особо одарённая». Мама ещё дома научила меня читать и писать, и я думала, что в школе сразу же узнаю разные интересные вещи – например, правда ли, что Вселенная не имеет конца? Но моя учительница начальных классов, миссис Смит, не знала ответа на этот вопрос и только требовала всё время, чтобы я читала вслух, хотя читать я и так прекрасно умела. А когда я исправила ответы к каким-то задачкам, которые она оставила на доске для занятий математического кружка шестиклассников, завуч сказал маме с папой, что меня лучше перевести в другой класс.

Вот так и получилось, что я оказалась в шестом классе, вместе с Лили, когда мне было всего шесть лет. Всем остальным там было лет по десять-одиннадцать, и они казались мне ужасно взрослыми. Чтобы я не робела, учительница, миссис Джеймс, посадила меня рядом с Лили. Правда, мне пришлось подкладывать на стул подушку, чтобы нормально дотягиваться до парты.

Поначалу другие ребята думали, что это забавно: надо же, младшая сестрёнка Лили пришла в их класс, чтобы вместе с ними учить математику и прочие науки. Некоторые из них в шутку прозвали меня Малютка Мозг. Вместе с ними я занималась алгеброй и геометрией, эволюцией и теорией гравитации.

И правда, сначала это было здорово – проводить все эти эксперименты: получать из обычного света радугу и конструировать солнечные часы. Но со временем, когда оказалось, что я всегда получаю самые высокие отметки во всём классе, они стали давать мне совсем другие прозвища. Уродец. Ботан. Робот. Это лишь те, о которых я могу вам рассказать. Конечно, не при учителе, но достаточно громко, чтобы я наверняка услышала.

Я думала, Лили вступится за меня, но она молчала. Только сидела с угрюмым видом, а я изо всех сил старалась не плакать.

В конце концов я не выдержала и рассказала маме с папой про всё, что творится в школе. И что больше я не хочу туда идти. Папа накричал на Лили за то, что она за меня не заступилась, но тут Лили вдруг тоже разрыдалась и сказала, что я испортила ей всю жизнь.