Мобберы

Разговор был продуман Ритой до мелочей.

– Это не ботва. Хотите флэшку с третьей частью? Она у нас.

– У тебя? – вкрадчиво полюбопытствовал собеседник.

– У НАС, – не поддалась Рита на подвох. – Если есть спрос, готовы поговорить о стоимости.

– Много не дадим, губу не раскатывай.

– Много и не просим. С вас портфель, с нас флэшка – и разбежимся.

В трубке заклокотало, как в лабораторной реторте, где протекала сложная химическая реакция.

– Какой портфель? Ты чё, с дуба рухнула?

– Нам нужен портфель Калитвинцева, который вы стырили из его тачки во дворе на Кронверкском, – для верности Рита перешла на уличное арго. – Не согласны – дулю вам, а не флэшку!

Она внутренне подготовилась к тому, что из телефона хлынет концентрированная серная кислота, но реакция в реторте, вопреки ожиданиям, пошла на убыль. Из угасавших взбулькиваний сложились слова:

– Зачем вам портфель?

– А зачем вам флэшка?

– Гы-гы, – выдавила трясина невесело. – Хватит корки мочить. К тебе с портфелем в гости прийти или как?

– Никаких гостей, – поспешно отказалась Рита. – Встретимся на нейтральной территории. Парк Победы вам подходит?

Реторта спазматически зашипела, словно в уже отпузырившуюся смесь сыпанули новую порцию ингредиентов.

– Спятила? Парк!.. Тогда уж сразу в Мариинке.

– Мариинка тоже ничего.

– Слушай, ты, – реакция достигла пика, – я тебя…

Началось доскональное перечисление возможных финалов короткой Ритиной жизни – одинаково бесславных и леденящих душу своей кровавостью. Рита пропустила пересыпанную нецензурщиной филиппику мимо ушей. В ней боролись два взаимоисключающих желания. С одной стороны, подмывало показать характер и прекратить разговор, но с другой – исход переговоров волновал её едва ли не больше, чем представителей неприятельского лагеря. Её отповедь могла усугубить и без того выходившую из-под контроля реакцию, а вступать в пререкания совсем не хотелось.

– Предлагайте свой вариант.

– Так бы сразу… – по-лошадиному всхрапнул собеседник, вновь настраиваясь на деловой лад. – За городом, в лесочке. Подваливай сегодня к трём…

Вот теперь пора! Рита собралась с духом и выпалила в трубку:

– За кого меня держишь, пентюх? «В лесочке»… Иди ты знаешь куда… – и, употребив ряд ёмких непечатных терминов, она обозначила направление, в котором следовало удалиться вахлаку с чавкающим голосом.

Наверное, дипломатические гены передались Рите по наследству – от мамы. Хотя вряд ли Евпраксия Авенировна в общении с сан-маринскими вельможами применяла дочкины приёмы. Но то сан-маринцы – они культурные и воспитанные, с ними проще. Когда хочешь договориться о чём-то с бандитами, приходится практиковать совсем другую дипломатию. Рита ещё в первый раз почувствовала, что резкая смена тона действует на противника отрезвляюще, и не преминула этим воспользоваться.

Попикировались ещё минут пять и сошлись на компромиссном варианте: встретиться завтра в шесть вечера на Новоизмайловском проспекте, за одним из корпусов расположенного там комплекса общежитий. Рита согласилась скрепя сердце – ей вообще не улыбалось встречаться с преступными элементами, но в данном случае иных возможностей не было. Обмен следовало произвести очно.

После того как договоренность была достигнута, Рита ощутила навязчивое желание пойти в душ и вымыться антибактериальным мылом. Так она и сделала, но ещё некоторое время тело чесалось, словно с него стекала смрадная жижа.

На свидание с мафией она отправилась в сопровождении Вышаты и Хрофта. Само собой, газовый пистолет был проверен и уложен в сумочку так, чтобы его можно было выхватить в любой момент. Рита долго колебалась: предупредить или не предупредить отца. Тогда в дело вмешалась бы полиция, за субчиками отправили бы «хвост», а то и повязали всю гоп-команду прямо на месте… Увы. Рита отдавала себе отчёт в том, что вязать их на месте не за что. Они ведь не дураки. Наличие у них пропавшего портфеля не доказывает их причастности к покушению на Калитвинцева. Да и было ли покушение? Дело настолько зыбкое, что ни к чему не придерёшься.

Словом, от идеи выложить всё откровенно отцу Рита отказалась. Полицейских топтунов даже ненамётанным глазом отличить легко, а на Новоизмайловский, надо думать, не хрюндели ушастые пожалуют. Унюхают опасность, насторожатся. Ещё чего доброго залягут в берлогу, жди потом снова… Нельзя спугнуть, нельзя!

Рита не признавалась себе, что пуще всего ей претит вмешательство отца в её расследование. Пусть оно не её собственное – посвящены в него и Джим, и Хрофт, и Асмуд, и, конечно, Вышата. Но не всё ли равно? Главное, что они – сами! – всё начали, им по справедливости и должны достаться лавры. Извини, папа.