Моби Дик

Спустившись вместе с Фалеком в капитанскую каюту, я увидел там личность, в высшей степени необычайную и удивительную. Оказалось, что это и есть капитан Вилдад, второй из двух основных собственников корабля. Остальные акции принадлежали множеству пайщиков — вдовам, сиротам и другой бедноте — доля которых в общем капитале не превышала стоимости одного бревна, или доски, или двух-трех гвоздей в корпусе корабля.

Этот Вилдад начал с роли корабельного юнги, потом стал гарпунщиком, затем — командиром вельбота, первым помощником капитана, капитаном и, наконец, судовладельцем; его бурная карьера была окончена в возрасте шестидесяти лет, и он давно уже не покидал суши.

Вилдад был человеком весьма набожным, однако все знали его как неисправимого старого скупердяя, а на море он в свое время был известен жестоким обращением с матросами. Он ухитрялся вытягивать из своих людей все жилы и при этом, говорят, никогда не бранился, а только пристально поглядывал на матросов своими мутными глазами, и этого было достаточно для того, чтобы каждый тут же хватался за что попало — хотя бы за молоток или свайку — и принимался работать, как одержимый. Не знаю, каким образом жестокосердие уживалось в нем с набожностью, но думаю, что он давно уже овладел той весьма распространенной мудростью, что религия — это одно, а жизнь — совсем другое.

Когда я вслед за Фалеком вошел в каюту, Вилдад сидел там прямой как палка; в черном застегнутом наглухо сюртуке, водрузив на нос очки и чопорно скрестив ноги, он был поглощен чтением толстого фолианта.

— Эй, Вилдад! — вскричал капитан Фалек. — Ты занят все тем же, да? На моей памяти ты вот уже тридцать лет читаешь святое писание. Докуда же ты дошел?

Вилдад, по-видимому, давно привык к насмешкам своего компаньона и, не обращая на них внимания, неторопливо 

отвел глаза от книги, а, увидев меня, вопросительно поглядел на Фалека.

— Говорит, что он моряк, — сказал Фалек, — хочет по-ступить к нам.

— Ты желаешь служить на «Пекоде»? — тусклым голосом спросил Вилдад.

— Желаю, — ответил я.

— Как он тебе кажется, Вилдад? — спросил Фалек.

— Подойдет, — ответил Вилдад, окинув меня взглядом, и тут же снова обратился к библии, читая ее по складам и до-вольно громко бормоча себе под нос каждое слово.

Фалек отпер сундук, достал из него корабельные документы и уселся за небольшой столик, поставив перед собой чернильницу. Я подумал, что теперь самое время решить, на каких условиях мне стоит согласиться принять участие в этом предприятии. Я уже знал, что на китобойных судах жалованья не платят, а вся команда, включая капитана, получает определенную часть доходов от промысла. Каждый получает такую долю прибыли, которая соответствует важности ис-полняемой им на корабле работы. Я понимал, что мне, новичку, вряд ли положат солидную долю, но поскольку морское дело я все-таки знал и мог стоять за штурвалом, то можно было предположить, что мне дадут ну, хотя бы 275-ю долю. И хотя 275-я часть прибыли, даже если наше плавание и будет удачным, составит весьма небольшую сумму, — все- таки это лучше, чем ничего, не говоря уже о том, что три года я буду есть и спать совершенно бесплатно.

Вы, может быть, скажете, что это довольно жалкий способ накопления капитала. Что ж, вы правы, но я не из тех, кто мечтает стать богачом; с меня довольно, если мир предо-ставит мне кров и пищу на то время, что я гощу на этом свете. Короче говоря, я ожидал, что мне предложат 275-ю долю доходов, но не удивился бы, если бы она оказалась и 200-й — ведь я здоров, силен и ловок.

Пока Фалек тщетно пытался очинить перо своим карманным ножом, старый скупердяй Вилдад, которому, как я предполагал, совсем не безразлично, на каких условиях я наймусь на корабль, не обращая на нас никакого внимания и удобно расположившись с книгой на коленях, словно дома перед камином, бормотал себе под нос слова из библии: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль…»

— Доль, капитан Вилдад, — перебил его Фалек, — не

моль, а доль, да, да, вот именно; какую же долю мы этому юноше?

— Тебе самому это ведомо, — погребальным тоном сказал Вилдад. — Семьсот семьдесят седьмая доля будет для него не слишком велика. — И не ожидая ответа компаньона, он продолжал читать: «… на земле, где моль и ржа истребляют…»

«Да, уж не слишком! — подумал я. — Еще как не слишком! Уж он-то позаботится, чтобы я не собрал на земле больших сокровищ, которые все равно истребят моль и ржа».

— Ах, лопни твои глаза, Вилдад! — воскликнул Фалек. — Неужто мы обманем этого юношу? Нет, старина, надо при-бавить.

— Семьсот семьдесят седьмая, — повторил Вилдад, не отрывая глаз от библии и продолжая читать. «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше».

— Записываю его на трехсотую долю, — заявил Фалек. — Ты слышишь, Вилдад? Я говорю, трехсотая доля…