Моби Дик

«Никогда еще я не сносил такого оскорбления, — думал Стабб, спускаясь по трапу. — Может быть, вернуться и дать ему пощечину? Или… Да что это со мной?.. Или… встать на колени и молиться на него?.. Н-да, это была бы первая молитва в моей жизни… Странно, очень странно, что это со мной происходит… Да и сам он какой-то странный. Ах, задери его дьявол, это самый странный капитан, с каким только приходилось мне плавать. Как он на меня накинулся! А глаза — как ружейные дула! Уже не сумасшедший ли он? Во всяком случае ясно, что он что-то задумал и это так же верно, как то, что по палубе кто-то ходит, если доски скрипят под ногами. Ведь он за сутки и трех часов не проводит на койке, да и тогда не спит. Говорил же мне стюард Пончик, что к утру вся постель старика измята, простыни сбиты, одеяло скручено чуть ли не в узел, а подушка раскалена, будто на ней лежал только что обожженный кирпич. Да, горячий человек! Может быть, его мучает это самое… эта совесть, как ее называют на берегу? Говорят, это похуже флюса… А может быть — нервы? Ладно уж, то ли это или другое, только побереги меня бог от таких вещей… Хотел бы я только знать, для чего он каждую ночь спускается в трюм, в кормовой отсек. Что ему там надо? Кому это он там назначает свидания?.. Ну, не загадочно ли это?.. А впрочем, черт с ним, пойду спать. Ради хорошего сна стоило родиться на свет. А ведь младенцы с этого и начинают: как только родятся, так сразу же и принимаются спать. Если подумать, так это тоже довольно странно: зачем было родиться, если все спать и спать?.. Вообще, черт побери, мир полон загадок, да только незачем обо всем ломать голову. «Не думай» — вот моя одиннадцатая заповедь. А двенадцатая: «Спи, когда спится». Итак, за дело: пойду спать… Неужели он действительно обозвал меня псом?.. Проклятый старик! Да вдобавок еще назвал ослом, ишаком и мулом!.. Хорошо еще, что не ударил!.. А может быть, и ударил, только я не заметил, уж больно меня поразило выражение его лица… Что это со мной? Господи, а может быть, все это только приснилось мне?.. Пожалуй, лучше всего отложить это дело в сторонку да поскорее на свою койку, а утром, при дневном свете, там разберемся…»

Глава двадцать первая Трубка Ахава

Когда Стабб ушел, Ахав постоял еще немного, потом подозвал вахтенного и, как бывало уже не раз, послал его вниз, в свою каюту, за костяным табуретом и трубкой. Раскурив трубку, он поставил табурет у борта и уселся, покуривая.

Несколько минут густые клубы табачного дыма окутывали его лицо, но потом он вынул трубку изо рта и, держа ее в руке, обратился к ней с такими словами:

— Что же это такое? И табак уже не радует меня? О моя верная трубка! Плохи, значит, мои дела, если даже твои чары на меня не действуют! Зачем же тогда напрасно пыхтеть и выпускать изо рта дым, как подбитый кит выпускает в воздух свой последний фонтан? На что же ты теперь нужна мне, трубка?..

И он швырнул горящую трубку в море.

Глава двадцать вторая Сон Стабба

На следующее утро Стабб говорил Фласку:

— Такой я видел страшный сон, что страшнее и не придумаешь. Мне приснилось, что наш старик пнул меня своей костяной ногой в зад. Ну я, конечно, захотел ему дать сдачи, так у меня нога чуть не отвалилась, клянусь тебе богом! Я хочу его пнуть, и ничего не получается, и самое интересное, что при этом я все время про себя рассуждаю. «Подумаешь, — говорю я себе, — разве это оскорбление, если он пнул меня костяной ногой? Вот если бы своей собственной ногой он меня пнул, тогда другое дело, тогда это было бы оскорбление, а то ведь он пнул меня не настоящей ногой и не какой-нибудь там сосновой деревяшкой, а отличной искусственной ногой, сделанной из самой лучшей китовой кости, так что этим даже

можно гордиться». Вот как я рассуждал сам с собой и при этом все же хотел его пнуть, и никак у меня это не получалось. Ну, что ты скажешь об этом сне, Фласк?

— А что сказать? Глупый сон, вот что скажу.

— Может быть, и глупый, да только я после этого сна стал умнее. Погляди, вон он там стоит, наш старый капитан, и глядит вдаль! Так вот я понял, что лучше нашему старику не перечить и делать все, как он скажет… Кстати, что он там кричит?.. Слышишь?..

— Эй, на мачтах! — кричал Ахав. — Глядите в оба! Тут должны быть киты. Если увидите Белого Кита, то зовите меня. Слышите?

— Ну как тебе это нравится, Фласк? Белый Кит — а? Нет, тут нужно быть начеку, видать, Ахав задумал что-то неладное!

Глава двадцать третья Обед в кают-компании