Моби Дик, или Белый Кит

Это было дивное зрелище. Роща была зелена, точно мох в Льдистой Долине, деревья стояли высокие и надменные, впивая жизненные соки; щедро воздающая почва лежала внизу, точно ткацкий станок, на котором натянут пышный ковёр; и побеги ползучих лоз составляли в ней фон, а живые цветы — узор. Все деревья, все их отяжелевшие ветви; все кусты, все папоротники и травы; полный зовами воздух, — всё было охвачено неустанным движением. Великое солнце в кружеве листьев казалось ткацким челноком, плетущим неувядаемую зелень. О ты, усердный ткач! невидимый ткач! — остановись на мгновение! — только ответь мне! — куда течёт твоя ткань? какой дворец предназначена она украшать? к чему все эти неустанные труды? Отвечай, ткач! — задержи свою руку! — одно только слово! Нет. По-прежнему снуёт уток, по-прежнему плывут со станка узоры; и струится неизбывным потоком цветастый ковёр. Бог-ткач, он знай себе ткёт; и стук и гудение станка оглушают его, так что он и не слышит голоса смертных; и нас, кто глядит на станок, тоже оглушают его стук и гудение; и лишь удалившись, услышим мы тысячи затерянных голосов. Ведь именно так и происходит на всех настоящих фабриках и заводах. Слова, которые неслышны подле крутящихся валов, эти же самые слова отчётливо звучат за стеной, вырываясь наружу из открытых окон. Этим путём было разоблачено немало злодейств. Так будь же осторожен, о смертный! ибо пока гудит и грохочет мировой станок, могут быть подслушаны издалека твои самые сокровенные мысли.

И вот посредине зелёного, пышущего неутомимой жизнью ткацкого станка в Арсакидской роще лениво лежал огромный, белый, священный скелет — праздный колосс. Но на этой бесконечной зелёной ткани, что сплеталась и гудела вокруг него, сам он, ленивый гигант, казался искусным ткачом, весь увитый лозами, с каждым месяцем зеленея всё ярче и ярче и всё же оставаясь, как и прежде, только скелетом. Жизнь обвивала Смерть; Смерть поддерживала Жизнь; угрюмый бог, повенчанный с юной Жизнью, породил себе во славу это кудрявое диво.

Так вот, когда в сопровождении царственного Транко я посетил этого кита, увидел его череп-алтарь и над ним струю искусственного дыма, подымавшуюся оттуда, откуда некогда взлетал настоящий фонтан, я подивился, почему языческий царёк рассматривает храм как экземпляр своей коллекции. Но он только рассмеялся. Ещё больше удивился я тому, что жрецы провозгласили эту дымную струю настоящим китовым фонтаном. Я походил взад и вперёд вдоль скелета, раздвинул в стороны ползучие лозы, проник вовнутрь между рёбер и с путеводной нитью Арсакиды долго бродил и плутал среди сумрачных витых колоннад и тенистых беседок. Но клубок мой вскоре подошёл к концу, и, следуя по бечёвке назад, я вышел наружу в том же месте, где вошёл. Я не встретил внутри ни живой души; ничего, кроме мёртвых костей.

Тогда, срезав зелёный прутик-рейку, я снова забрался внутрь скелета, чтобы приступить к измерениям. Но жрецы сквозь бойницы в черепе разглядели, как я вычислял высоту последнего ребра. «Это ещё что такое?! — завопили они. — Как смеешь ты измерять нашего бога? Это наше дело!»

«Прекрасно, жрецы, — согласился я. — Какова же, по-вашему, его длина?» Тут между ними разгорелся яростный спор касательно футов и дюймов; они принялись дубасить друг друга жезлами по голове, удары гулко отдавались в огромном черепе, а я, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, быстро закончил свои измерения.

Результаты этих измерений я намерен теперь опубликовать. Но предварительно необходимо заметить, что приводить вымышленные цифры я всё равно бы не смог. Потому что существует целый ряд скелетных авторитетов, к которым вы могли бы обратиться, чтобы проверить мои данные. Говорят, например, что в английском городе Гулле, одном из китобойных портов этой страны, находится Левиафанический музей, где хранится несколько отличных образцов полосатиков и других китообразных. Равным образом, как я слышал, в Манчестерском музее в Нью-Гэмпшире находится, как утверждают владельцы музея, «единственный в Соединённых Штатах совершенный экземпляр Гренландского, или Речного, Кита». Мало этого, в Англии, в Йоркширском городке под названием Бэртон-Констэбл в собственности у некоего сэра Клиффорда Констэбла имеется скелет кашалота, правда, весьма умеренных размеров, не то что гигантский кит моего друга царька Транко.