Моби Дик, или Белый Кит

– О Ахав! – вскричал Старбек, – ещё и сейчас, на третий день, не поздно остановиться. Взгляни! Моби Дик не ищет встречи с тобой. Это ты, ты в безумии преследуешь его!

Подставив парус под струю крепчавшего ветра, одинокий вельбот ходко бежал по волнам, подгоняемый и вёслами и парусиной. И вот, когда Ахав пролетал мимо корабля так близко, что лицо Старбека, перегнувшегося за борт, было ему отчётливо видно, он крикнул своему помощнику, чтобы тот разворачивал судно и на небольшом расстоянии следовал за ним. Потом, переводя взор выше, он увидел Тэштиго, Квикега и Дэггу, которые торопливо карабкались на верхушки трёх мачт, в то время как гребцы раскачивались в разбитых вельботах, подтянутых вверх по борту «Пекода», и не покладая рук трудились над их починкой. Увидел он также на лету через порты и Стабба с Фласком, занятых на палубе разборкой новых гарпунов и острог. И видя всё это и слыша стук молотков в разбитых шлюпках, он почувствовал, что какие-то другие молотки загоняют гвоздь прямо ему в сердце. Но он овладел собой. И заметив, что с грот-мачты исчез флаг, он крикнул Тэштиго, который в это мгновение добрался доверху, чтобы тот спустился за новым флагом и за молотком с гвоздями и снова прибил флаг к мачте.

То ли утомившись трёхдневной отчаянной гонкой, в которой ему приходилось тащить за собой целый клубок перепутанных верёвок, сильно затруднявший его движение, то ли осуществляя свой злобный и коварный замысел, но только теперь Моби Дик стал, видно, замедлять свой ход, потому что лодка опять быстро к нему приближалась; хотя, конечно, на этот раз расстояние между ними с самого начала было не очень велико. Но по-прежнему Ахав летел по волнам в окружении беспощадных акул, которые так неотступно следовали за вельботом и так упорно впивались зубами в лопасти вёсел, что дерево крошилось и трещало и с каждым погружением оставляло на воде мелкие щепки.

– Пусть грызут! Их зубы только покрывают резьбой наши вёсла. Навались! В акулью пасть ещё лучше упереть весло, чем в податливую воду.

– Но каждый раз у них из пасти весло выходит всё тоньше и тоньше, сэр.

– Ничего, пока что они мне ещё послужат! Навались!.. Но кто знает, – тихо продолжал он, – чьим мясом рассчитывают попировать эти акулы: Моби Дика или Ахава? Навались, навались! Вот так! Ещё немного; мы уже близко. Эй, возьмите руль; пустите меня на нос, – при этих словах двое гребцов, подхватив капитана под руки, помогли ему перебраться на нос быстро летевшего вельбота.

Когда же лодка, чертя бортом по воде, вынеслась вперёд под самый бок Белого Кита, тот – как иногда случается с китами – словно и не заметил её приближения, и Ахава окутало душным облаком горного тумана, который стоял вокруг китовой струи и клубился по крутому склону его огромного, точно Монаднок[330], белого горба; – так близко был от него Ахав, когда, откинувшись всем корпусом назад и взмахнув высоко поднятыми над головой руками, он метнул в ненавистного кита свой яростный клинок и ещё более яростное проклятие. И сталь и проклятие вонзились по рукоятку, словно затянутые трясиной; а Моби Дик вдруг дёрнулся в сторону, судорожно повёл своим возвышающимся боком и, не проделав в лодке ни единой пробоины, с такой внезапностью поднял её на дыбы, что не держись в эту секунду Ахав за планшир, быть бы ему снова вышвырнутым в море. Трое из гребцов – не угадавшие точного момента, когда будет нанесён удар, и потому не успевшие к нему приготовиться – вылетели из вельбота, но так удачно, что мгновение спустя двое уже снова вцепились в борт и, поднятые на гребне накатившей волны, сумели перевалиться обратно в лодку; и только третий матрос остался в воде за кормой.

Почти в ту же секунду, весь – неослабное напряжение молниеносной воли, Белый Кит рванулся прочь по взбаламученной зыби. Но когда Ахав крикнул рулевому, чтобы тот выбрал немного линя и закрепил его; когда он приказал своей команде повернуться на банках лицом вперёд и подтягивать лодку к рыбе – предательский линь напрягся под этим двойным натяжением и лопнул, взвившись высоко в воздух.

– Что это поломалось во мне? Жилы трещат!.. Но нет, всё цело опять! Вёсла! Вёсла на воду! За ним!

Услышав шумное приближение вельбота, рассекающего волны, кит развернулся, чтобы подставить ему свой страшный лоб, но, поворачиваясь, он вдруг заметил чёрный корпус приближающегося судна и, видимо разгадав в нём источник всех своих гонений, признав в нём, быть может, более достойного противника, он внезапно устремился ему навстречу, лязгая челюстями в пламенных потоках пены.

Ахав пошатнулся, рука его взметнулась к лицу.

– Я слепну, руки мои! протянитесь передо мною, чтобы я мог ощупью искать свой путь. Может быть, ночь наступила?

– Кит! Корабль! – в ужасе вопили гребцы.

– Вёсла! Вёсла! Выгнись откосом до самых глубин, о море! чтобы, покуда ещё не поздно, Ахав мог в последний, самый последний раз соскользнуть по нему к своей цели! Вижу! корабль! Корабль! Вперёд, мои люди! Неужели вы не спасёте мой корабль?