Моби Дик, или Белый Кит

— К брасам! Руль на борт! Брасопить реи! В одно мгновение реи описали круг, судно развернулось на пятке, и три стройные мачты, прочно и прямо сидящие в длинном круторебром корпусе, качнулись, точно трое Горациев верхом на одном скакуне.

Стоя у бушприта, Старбек следил за бурливым ходом «Пекода» и Ахава, который, сильно кренясь, уходил, хромая, вдоль палубы.

— Мне случалось сидеть у пышущего жаром очага и следить за пляской жгучих, гудящих языков пламени, полных мучительной, огненной жизни, и я видел, как пламя никнет, никнет и гаснет, обращаясь мертвым прахом. О ты, старый безумец моряк! что останется в конце концов от всей твоей огненной жизни, кроме маленькой горстки пепла?

— Правда твоя, — откликнулся Стабб, — но то будет пепел от морских углей, не забудь об этом, Старбек. От морских углей, а не от каких-то там древесных головешек. Да, так-то; я слышал, как Ахав говорил: «Кто-то сует мне вот эти карты вот в эти мои старые руки и клянется, что я должен ходить только с них, и никак иначе». И будь я проклят, Ахав, если ты поступаешь неверно; твой ход, так ходи, а смерть придет, так помирай, но не бросай карты!

ГЛАВА CXIX. СВЕЧИ

Чем теплее край, тем свирепее клыки, которыми угрожает он: бенгальский тигр таится в душистых зарослях вечной зелени. Чем лучезарнее небосвод, тем сокрушительнее громы, которыми он чреват: роскошная Куба знает такие ураганы, о каких и не слыхивали в серых северных странах. Так и в этих сверкающих водах японских морен встречает мореплавателя ужаснейший из всех штормов — тайфун. Он разражается порой под безоблачными небесами, подобный разрыву бомбы над сонным застывшим городом.

В тот день, к вечеру, с «Пекода» сорвало всю парусину, и он под голыми мачтами должен был бороться со свирепым тайфуном, налетевшим на него прямо с носа. Подступила тьма, и море вместе с небом ревело и раскалывалось от грома и вспыхивало от молний, освещавших оголенные мачты с трепещущими обрывками парусов, которые буря в порыве первой злобы все-таки оставила себе же на забаву.

Старбек, уцепившись за леер, стоял на шканцах и при каждой вспышке молнии высоко задирал голову, чтобы увидеть, какой еще урон нанесен там путаному сплетению снастей, а Стабб и Фласк командовали матросами, которые подтягивали и крепили вельботы. Но все усилия были тщетны. Подтянутая до предела на шлюпбалках лодка Ахава все равно не избегла плачевной участи. Огромная волна взметнулась, разбившись о высокий крутой борт накренившегося судна, проломила днище лодки, а потом снова ушла, оставив ее истекать водой, словно сито.

— Ай-яй-яй, плохо дело, мистер Старбек, — сказал Стабб, разглядывая поврежденную лодку, — ну, да ведь морю не укажешь. С ним сладу нет. Стаббу, по крайности, с ним не сладить. Видите ли, мистер Старбек, волна берет большой разбег, прежде чем прыгнет; она вокруг всей земли обежит и только потом начинает, прыжок! А мне, чтобы встретить ее, только и есть разбегу, что поперек палубы. Но что за беда! это все забавы ради, как говорится в старой песне (поет):

Эх, на море шторм гудит — От души резвится кит, Он хвостом своим вертит.

Вот так славный и забавный, вот игривый, шаловливый, вот шутник и озорник, старикан-океан, хей-хо!

Сыплет в кубок он приправу, Ну и пена, боже правый!

Разгулялся пир на славу.

Вот так славный и забавный, вот игривый, шаловливый, вот шутник и озорник, старикан-океан, хей-хо!

Корабли идут на дно, Он же, крякнув, пьет вино, Да причмокнет заодно.

Вот так славный и забавный, вот игривый, шаловливый, вот шутник и озорник, старикан-океан, хей-хо!

— Замолчи, Стабб! — вскричал Старбек, — пусть тайфун поет и ударяет по нашим снастям, точно по струнам арфы; но ты, если ты храбрый человек, ты сохраняй спокойствие.

— Так разве ж я храбрый человек? Кто сказал, что я храбрый человек? Я трус. И я пою, чтобы не так страшно было. И вот что скажу я вам, мистер Старбек, нет на свете способа заставить меня прекратить пение, разве что перережут мне глотку. Но даже и тогда, десять против одного, что я пропою напоследок хвалебный гимн.

— Безумец! Погляди моими глазами, если нет у тебя своих.

— Как? Разве вы видите темной ночью лучше, чем кто-нибудь, чем даже самый последний дурак?

— Молчи! — вскричал Старбек, схватив Стабба за плечо и вытянув руку в ту сторону, откуда дул ветер. — Замечаешь ли ты, что шторм идет с востока, от того самого румба, куда должен мчаться Ахав в погоне за Моби Диком? от того самого румба, на который он лег сегодня в полдень? Теперь погляди на его вельбот, видишь, в каком месте у него пробоина? В днище, у кормы, где он всегда стоит; его место разбито в щепы, друг! А теперь скачи за борт и распевай на здоровье, если тебе приспичило!

— Я что-то плоховато понял вас, о чем это вы?