Моби Дик, или Белый Кит

— Ты что, шелковичный червь, что ли? Сучишь нить для своего одеяния из себя же самого? Что у тебя за пазухой? Тяни живей! И чтобы я этой ловушки больше не видел!

— Ушел. Неожиданно это у него получилось; но шквалы всегда налетают неожиданно на жарких широтах. Я слыхал, что остров Альбермарль, один из Галапагосов, прямо посредине рассечен экватором. Думается мне, нашего старого капитана тоже прямо посредине рассекает какой-то экватор. Он весь на экваторе — горяч, как огонь! Сюда смотрит — где моя пакля? Живее за дело. Пошла работа. Вот у меня деревянный молоточек, и сам я дока по части игры на бутылках — стук-постук!

(Ахав про себя.)

— Вот так зрелище! Вот так звуки! Седоголовый дятел долбит дуплистый ствол! Можно позавидовать тому, кто слеп и глух. Эта вещь стоит у него на двух кадках, а в них свернуты бухты каната. Да он злобный насмешник, этот человек. Тик-так! Тик! Так отстукивают секунды человеческой жизни! О, как несущественно все сущее! Что есть воистину существующего, помимо невесомых мыслей? Вот перед нами зловещий символ жестокой смерти, превращенный по воле случая в желанный знак надежды и подмоги для бедствующей жизни. Спасательный буй из гроба! А дальше что? Быть может, в духовном смысле гроб — это в конечном счете хранилище бессмертия? Надо подумать об этом. Но нет. Я уже так далеко продвинулся по темной стороне земли, что противоположная ее сторона, которую считают светлой, представляется мне лишь смутным сумраком. Да прекратишь ли ты когда-нибудь этот проклятый стук, Плотник? Я ухожу вниз; чтобы ничего этого здесь не было, когда я вернусь. Ну, а теперь, Пип, мы побеседуем с тобою; удивительная философия исходит ко мне от тебя! Верно, неведомые миры излили в тебя свою премудрость по каким-то неведомым акведукам!

ГЛАВА CXXVIII. «ПЕКОД» ВСТРЕЧАЕТ «РАХИЛЬ»

На следующий день дозорные заметили большой корабль, который шел с подветра прямо на «Пекод»; реи его были густо унизаны людьми. Это была «Рахиль». «Пекод» в это время ходко шел своим курсом, но когда с ним поравнялась ширококрылая незнакомка, его хвастливо раздутые паруса вдруг опали, точно проткнутые пузыри, и, утратив ход, он безжизненно закачался на волнах.

— Дурные вести; она несет дурные вести, — пробормотал старик матрос с острова Мэн. Но еще прежде чем ее капитан, с рупором у рта стоявший на палубе, успел окликнуть «Пекод», послышался голос Ахава:

— Не видали ли Белого Кита?

— Видали, вчера только. Не встречали ли вельбот в море?

Сдержав ликование, Ахав успел отрицательно ответить на этот неожиданный вопрос и готов уже был отправиться в своей шлюпке на борт к незнакомцу, когда капитан «Рахили», приведя к ветру, сам спустился в шлюпку. Несколько взмахов веслами, багор зацеплен за грот-руслень, и капитан поднялся на палубу. Ахав сразу же узнал в нем своего знакомого из Нантакета. Но приветствиями они не обменялись.

— Где он был? Не убит, не убит! — повторял Ахав, вплотную подходя к нему.

— Как это произошло?

Оказалось, что накануне на исходе дня, когда три вельбота «Рахили», отойдя в наветренную сторону миль на пять от судна, были заняты преследованием небольшого стада китов, из синей глуби неподалеку от корабля с подветренной стороны вдруг показался белый горб и голова Моби Дика; в тот же миг был спущен четвертый — запасной вельбот и началась погоня. Некоторое время этот вельбот — самый ходкий из четырех — несся под парусом по ветру, и наконец ему удалось загарпунить кита, — во всяком случае, насколько мог судить дозорный с мачты. Он видел быстро удаляющуюся лодку, потом уже только черную точку, потом короткий всплеск вспененной воды, потом — ничего, и поэтому заключили, что подбитый кит, как это нередко случается, утащил за собой своих преследователей далеко в море. На корабле начали беспокоиться, но еще не тревожились. На снастях вывесили световые сигналы; спустилась ночь, и судно, чтобы подобрать те три вельбота, которые находились у него с наветренной стороны, — прежде чем отправляться на поиски четвертого прямо в противоположную сторону, — вынуждено было не только отложить свое попечение о четвертой лодке далеко за полночь, но даже еще и отдалиться от нее. Но когда три первые лодки были разысканы и благополучно подняты на борт, «Рахиль» поставила все паруса — лисели на лисели — и устремилась за пропавшим вельботом, разведя вместо маяка огонь в салотопке и посадив чуть не всю команду на снасти и реи дозорными. Но, несмотря на то, что она быстро пробежала расстояние, отделявшее ее от того места, где в последний раз видели лодку, и спустила свободные вельботы, которые обошли все вокруг; потом, не найдя ничего, снова устремилась вперед, и снова остановилась, и снова спустила вельботы; несмотря на то, что так продолжалось до рассвета, никаких следов пропавшей лодки обнаружить не удалось.