Моби Дик, или Белый Кит

Я остановился на том, джентльмены, как Стилкилт дернул за бакштаг. В ту же минуту его окружили трое помощников капитана и четверо гарпунеров и стали теснить к борту. Но тут вниз по вантам соскользнули, с быстротой зловещих комет, двое канальцев и ринулись в самую гущу, чтобы помочь своему товарищу выбраться на бак. Им на помощь бросились другие матросы, все смешалось и перепуталось, а доблестный капитан, держась подальше от опасности, прыгал с острогой в руках, приказывая своим офицерам загнать на шканцы и избить негодяя. По временам он подбегал к самому краю непрерывно вращавшегося клубка людей и бросал острогу в его сердцевину, целя в предмет своей ненависти. Однако они не смогли одолеть Стилкилта и его молодцов; тем удалось захватить бак, и, быстро подкатив несколько огромных бочек и поставив их в ряд слева и справа от шпиля, эти морские парижане скрылись за баррикадой.

— А ну, выходи, разбойники! — загремел угрожающе капитан, потрясая зажатыми в каждой руке пистолетами, которые только что принес ему стюард. — Выходи, бандиты!

Стилкилт вспрыгнул на баррикаду и прошелся по ней, бросая вызов направленным на него пистолетам; однако он дал ясно понять капитану, что его (Стилкилта) смерть будет сигналом для кровопролитного морского бунта. Опасаясь в душе, что именно так и случится, капитан несколько сбавил тон; все же он приказал инсургентам немедленно вернуться к исполнению своих обязанностей.

— Обещаете не тронуть нас, если мы это сделаем? — спросил их главарь.

— А ну, давай за работу! Давай за работу! Я ничего не обещаю! Делай свое дело! Вы что, хотите потопить судно? Нашли время бунтовать! За работу! — И он снова поднял пистолет.

— Потопить судно? — вскричал Стилкилт. — Да пусть тонет! Ни один из нас не вернется к работе, пока вы не дадите клятвы, что не поднимете на нас руку. Что скажете, ребята? — спросил он, оборачиваясь к своим товарищам. Они ответили восторженным криком.

Ни на минуту не спуская глаз с капитана, Стилкилт обошел баррикаду, отрывисто бросая:

— Мы не виноваты; мы этого не хотели; я ведь сказал ему, чтоб положил молоток; это же ясно было и ребенку; он должен был знать меня; я же сказал ему: не дразните буйвола; черт побери, я, кажется, вывихнул себе палец о его челюсть; где у нас ножи, ребята, в кубрике? Ничего, братцы, приглядите себе по вымбовке! Говорю вам, капитан, остерегитесь! Дайте нам слово, не делайте глупостей; забудьте все это; мы готовы встать на работу; обращайтесь с нами по-людски — и мы ваши; но пороть себя не позволим!

— За работу! Ничего не обещаю! За работу, говорю вам!

— А ну-ка, послушайте, капитан! — закричал Стилкилт, яростно взмахнув рукой. — Среди нас немало найдется таких (и я из их числа), кто подрядился только на одно плавание, так ведь? Вы отлично знаете, сэр, мы можем потребовать увольнения, как только судно бросит где-нибудь якорь. Мы не хотим ссориться, это не в наших интересах; мы хотим, чтобы все обошлось спокойно; мы готовы встать на работу, но пороть себя не позволим!

— За работу! — загремел капитан.

Стилкилт приостановился на мгновение, огляделся, затем проговорил:

— Вот что я скажу вам, капитан. Мы вас не тронем, если только вы сами не начнете, — очень мне нужно убивать такого паршивого негодяя, а потом болтаться на рее. Но до тех пор, пока вы не пообещаете не трогать нас, мы и пальцем не шевельнем.

— Тогда спускайтесь вниз, в кубрик, я продержу вас там, пока не одумаетесь! Вниз, говорю вам!

— Ну что, пошли? — закричал главарь своим товарищам.

Большинство из них запротестовали, но затем, повинуясь Стилкилту, спустились впереди него в черную дыру и, недовольно ворча, исчезли в ней, как медведи в берлоге.

Когда непокрытая голова Стилкилта оказалась на уровне палубы, капитан вместе со своим отрядом перескочил через баррикаду, и они, быстро задвинув крышку люка, все вместе навалились на нее. Стюарду приказали принести тяжелый медный замок, висевший на сходном трапе. Затем, приоткрыв крышку люка, капитан прошептал что-то в щель, закрыл люк и защелкнул замок за ними — их было десятеро, — оставив на палубе свыше двадцати матросов, которые до сей поры были нейтральны.

Целую ночь все офицеры, не смыкая глаз, несли вахту на палубе, особенно около кубрика и носового люка, где также опасались появления инсургентов, если бы те вздумали разобрать переборку внизу. Однако ночные часы миновали спокойно; матросы, не бросившие работу, усердно трудились у насосов, унылый грохот и лязг которых по временам оглашал в мрачной ночи все судно.