Мобилизация революции и мобилизация реакции

Итак, те классы общества, которые стоят между дворянством и пролетариатом «семо и овамо», она разделяются на несколько групп, из которых одни по своим стремлениям приближаются «к союзу русских людей», другие – к пролетариату. Решительнее всего высказываются наименее обеспеченные из них: земские врачи, земские учителя, земские служащие. Трусливее и осторожнее всех ведут себя тузы капитала и землевладения. Пока они ещё не отделились друг от друга, их связывает один общий признак, присущий всей буржуазии: боязнь решительных действий и откровениях слов. Нельзя ли потихоньку и помаленьку, через какие-нибудь лазейки проникнуть в ту свободную Россию, куда не пускает бюрократия – вот заветная думушка, засевшая в их головах; не смелость, а хитрость – вот способ их борьбы. Одни прикидываются казанской сиротой и взывают к благородным чувствам чиновников; другие, завесивши шторы и наглухо заперевши двери, рассуждают о правах человека; третьи, набравшись храбрости на каком-нибудь обеде с возлияниями, пишут резолюции и отправляют их в министерства. А министерские курьеры благодарят судьбу за то, что либералы дают им столько лишней бумаги, которую можно по хорошей цене сбыть в ближайшую молочную лавочку. Таковы картинки современной русской действительности. Россия бьется теперь двумя сердцами: одно сердце – сердце бюрократа и дворянина, рассылающее по всему телу народа ядовитые соки старческой злобы, своекорыстного страха, безграмотной и бессмысленной ненависти. Другое сердце – сердце пролетария, изнемогающее под бременем голода и бесправия, рвущееся на вольный простор, увлекающее людей величием своей цели и беззаветностью свое борьбы. Пусть его давят тяжестью преследований, пусть стараются задержать его биение путами обмана, пусть чернят его кровь грязной клеветой: оно бьется слишком сильно, чтобы замолкнуть. Оно слишком полно юношеского жара и бодрости, чтобы умереть. Жизнь идет ему навстречу, подводя под его желания крепкий фундамент классовой борьбы, классовых отношений. И не сможет бюрократия уничтожить то, что вызвал на свет Божий сам, ею же всхоленный и вспоенный всемогущий капитал: миллионы людей, соединенных нуждою добивающихся избавления.

Охранителям добровольцам, «искореняющим смуту», непонятны доводы разума. Но не для них рассчитаны эти страницы: они для тех, кто хочет мыслить и понимать. Пусть слепые останутся слепыми и изобретают способы устрашения. Всё равно – они не скажут ничего нового, чего бы не сказал и не сделал Иван Грозный. Но зрячие пусть внимательно вглядятся в события жизни и поймут, что современная Россия движется не прихотью отдельных людей и не случайными удачами или неудачами правительства, войска, флота. Ею руководят и двигают внутренние непреодолимые силы, те различные классы, на которые разложился русский народ. Каждый из них хочет добиться превосходства, развернуть все свои силы, победить других. И их столкновение неизбежно ведет Россию к политическому освобождению. Цифры смертности в рабочем классе, цифры, которые указывают, сколько мужиков ежегодно идет по миру, сколько сидит по тюрьмам за кражи, совершенные из-за голода, сколько рубится помещичьих лесов обнищавшими крестьянами, сколько барышей получают капиталисты из своих предприятия, сколько безруких и безногих калек выбрасывается с фабрик, сколько работниц продает свое тело на улицах больших городов, скольно бесприютянх детей гибнет под заборами – все эти цифры кричат одно и то же: «вне борьбы – нет исхода. Свобода борьбы – завет грядущего». Так говорят не мечтатели с пылкой головой. Так говорит наука.

Однако такое неопределенное положение долго продолжаться не может. Каждая из этих общественных групп, в конце концов, пойдет за теми, с кем у нее есть общие интересы. Лишь только бюрократия бросит хотя бы небольшой кусочек свободы и прав, землевладельцы и промышленники дружной семьей сплотятся вокруг нее, бок – о – бок со своими недавними противниками – дворянами из черной сотни. Прекратятся разговоры в народной свободе и человеческих правах. С презрением и тревогой кивая головой на взволнованные и неудовлетворенные массы народа, скажут: «Усмирите их». Скажут те самые, которые сегодня говорят: «Удовлетворите их».

Сегодня они утверждают, что борются под знаменем свободы; завтра они напишут на этом знамени: «Порядок и спокойствие». Это значит, что классовый интерес довел их до той границы, которую они не могут и не хотят перешагнуть: дать народу больше свободы – опасно для них, и потому – «долой свободу». Горе недовольным».

Наоборот, люди, занятые личным трудом – врачи, учителя и другие увидят, что хозяева в земстве и городах обманули их, и что идти дальше за капиталистами, вместе с ними обуздывать и усмирять, значит, идти наперекор собственным интересам. И волей-неволей они поплетутся за той могучей волной, которую вздымает движение городского и сельского пролетариата.