Мобильник (черновик перевода)

– Они умерли… – он жадно ловил ртом воздух, – …и вернулись… чтобы пойти в торговый центр. Господи Иисусе, знает ли Джерри Ф-фолуэлл…[60] – вновь приступ смеха, слезы потоком текли по щекам. Но он сумел взять себя в руки, чтобы закончить. – Знает ли Джерри Фолуэлл, что небеса – это торговый центр Ньюкастла?

Начал смеяться и Клай. Последовала его примеру и Алиса, хотя Клай думал, что она злится, поскольку ее информацию о поведении зомби встретили не с интересом, даже не улыбкой, а гоготом. Однако, когда люди смеются, трудно к ним не присоединиться. Даже если ты злишься.

Когда смех практически стих, Клай добавил, возвращаясь к вышесказанному: «Если небеса совсем не похожи на «Дикси»,[61] я попасть туда не хочу».

Они снова рассмеялись, все трое. А потом Алиса, еще не отсмеявшись, сказала: «Если они ходят стадом, а на ночь забираются в спортивные залы, церкви и торговые центры, люди смогут косить их из пулеметов сотнями».

Клай перестал смеяться первым. Потом Том. Посмотрел на нее, вытирая влагу с аккуратных усиков.

Алиса кивнула. От смеха на ее щеках затеплился румянец, и она продолжала улыбаться. И в этот момент из просто симпатичной девушки превратилась в писаную красавицу.

– Может, и тысячами, если они все скопятся в одном месте.

– Господи, – Том снял очки, начал их протирать. – А ты девушка серьезная.

– Это выживание, – буднично ответила Алиса. Посмотрела на кроссовку, привязанную к запястью, на мужчин, снова кивнула. – Мы должны устанавливать закономерности в их поведении. Сбиваются ли они в стаю и когда сбиваются, собираются ли на ночь в одном месте и где собираются. Потому что, если такие закономерности удастся зафиксировать…

18

Клай вывел их из Бостона, но теперь, двадцатью четырьмя часами позже, когда все трое покидали дом на Сейлем-стрит, командование, безусловно, перешло к пятнадцатилетней Алисе Максвелл. И чем больше думал об этом Клай, тем меньше удивлялся.

Тому Маккорту хватало интеллекта, но вот лидером он никогда не был. У Клая были определенные лидерские задатки, но в тот вечер к достоинствам Алисы, помимо ума и желания выжить, прибавилось еще одно: она уже оплакала своих близких и начала двигаться дальше. А вот мужчины, уходя из дома на Сейлем-стрит, понесли новые потери. У Клая разыгралась сильнейшая депрессия, вызванная, как он поначалу подумал, решением (очевидно, неизбежным) оставить портфель в доме Тома. Но потом, по ходу ночи, он осознал, что истинная причина – страх перед тем, что могло его ждать в Кент-Понд.

С Томом все было проще. Ему ужасно не хотелось бросать Рафа на произвол судьбы.

– Оставь дверь приоткрытой, – сказала Алиса, новая, более сильная Алиса, решительности у которой, похоже, прибавлялось с каждой минутой. – С ним все будет в порядке, Том. Пройдет еще много времени, прежде чем коты начнут голодать или мобилопсихи перейдут на кошатину.

– Он одичает, – Том сидел на диване в гостиной, выглядел стильным и несчастным в дождевике с поясом и трилби.[62]

– Да, это точно, – кивнул Клай. – Но ты подумай о домашних собаках, маленьких и огромных. Эти-то просто обречены на смерть.

– Он так давно жил у меня. Я взял его еще котенком, – он посмотрел на Клая, и тот увидел, что Том на грани слез. – Опять же, он приносил мне удачу. Я считал его своим талисманом. Он спас мне жизнь, помните.

– Теперь мы – твой талисман, – указал Клай. Ему не хотелось подчеркивать, что и он однажды спас Тому жизнь, но ведь так оно и было. – Правда, Алиса?

– Да, – согласилась она. Том нашел для нее пончо, на спине висел рюкзак, пусть пока в нем лежали только батарейки для фонариков и… Клай в этом не сомневался, крошечная кроссовка, от одного вида которой по коже бежали мурашки. В рюкзаке Клая тоже были лишь батарейки да лампа Коулмана. Ничего больше, по предложению Алисы, они брать не стали. Она сказала, что нет смысла тащить на себе вещи, которые можно найти по пути. – Мы – три мушкетера, Том… один за всех и все за одного. А теперь пойдем в дом к Никл…бису и посмотрим, не удастся ли раздобыть мушкеты.

– Никерсону, – Том продолжал гладить кота.

Ей хватило ума (и, возможно, сострадания), чтобы не сказать что-то вроде: «Как ни назови», но Клай чувствовал, что терпение у нее на исходе, поэтому взял инициативу на себя: «Том, пора идти».

– Да, пожалуй, – он уже собрался посадить кота на диван, потом поднял, поцеловал между ушей. Раф отреагировал, лишь чуть сузив глаза. Том опустил его на диван и встал.

– Двойная порция на кухне у плиты, малыш. Плюс большая миска молока, вместе со сливками. Дверь черного хода открыта. Постарайся не забыть, где твой дом, и, возможно… эй, возможно, мы с тобой еще увидимся.

Кот спрыгнул на пол и, подняв хвост трубой, направился из комнаты в кухню. В полном соответствии с репутацией кошек, даже не оглянулся.