Мобильный свидетель

Ей казалось, она переделывала его под себя — не чисто внешне, конечно, а изнутри. Ей с ним было интересно. Он был чуточку замкнутым. Разумеется — он же находился не на российской военной базе, и на нем была униформа другого производителя. Также не мог не сказаться на его характере год, что он провел в филиппинской тюрьме. Он грезил свободой, и эти грезы поддерживали в нем боевой дух, а в остальное время — это муштра, суровые будни. От таких нагрузок надрывается сердце, и каким бы ни был труд — под музыку или нет, он был принудительным, каторжным, что было изначально заложено в названии этого коррекционного учреждения: каторжная тюрьма. Что может быть хуже?

Вот он. Такой, каким она видела его последний раз. Необычный, притягивающий к себе внимание, открытый. Его непривычная внешность — сродни ожогу или родимому пятну в пол-лица. Подавляющее большинство людей отведет взгляд, опустит глаза из-за неловкости.

Этот образ родился в голове Эшли не только на противоречиях — она творчески подошла к нему, как будто рисовала своим горячим дыханием на замороженном стекле. Новый облик не мешал и не помогал ему. У него было это чувство грима, пришла к выводу Смит. И если он справился с ролью чернокожего, то с ролью альбиноса — как крайностью — справится подавно.

Он получил багаж… Прошел контроль… Он в кафе, и вкус свободы для него плескался в маленькой кофейной чашке. Он садится в автобус. Пройдет час или чуть больше, и он растянется на кровати в выбитом им номере, сукин он сын!

Ну что же, завтра вечером Эшли Смит назовет ему имя клиента, о чем он попросил в первые минуты их знакомства. А может быть, он узнает это утром — Эшли тоже любила преподносить сюрпризы.

Она не ограничилась только этим видеосюжетом. Она еще раз просмотрела два видеофрагмента «из архива» и мысленно применила программу для морфинга, когда исходник плавно переходит в итог: лежащий на песке труп человека среднего роста с желтоватым цветом кожи и плоским лицом, одетый в черный комбинезон, — и он же, но десять дней спустя: над лицом потрудились крабы, песок, соленая вода, солнце. Первый фрагмент короток, и в нем только один персонаж: «свежий» труп. Второй — продолжительный, и он пополняется людьми. Вот сотрудник береговой охраны склоняется над трупом и раздельно произносит: «На нем одежда сбежавшего из тюрьмы заключенного». Дальше он перечисляет одежду из полицейской ориентировки и несколько раз кивает головой: «Да, это бежавший заключенный». Эти два ролика говорили об одном: о фальсификации. Кто был автором или авторами — неважно. Но они доказывали обратное: заключенный под номером 3417 на свободе. А кто был похоронен в «пять часов утра путем предания тела воде… в соответствии с санитарными требованиями» — неважно.

Этот материал, подготовленный совместно с военно-морской разведкой, был одним из ключевых моментов в операции, набирающей ход. Как только Котик сделает свою работу, этот материал тут же будет опубликован в Сети. И вот тогда Россия для Котика станет размером с шутовской колпак, о чем, словно предупреждая Котика, ему говорила Эшли.