Мод

Бреду я бледный и несчастный,

И тихо призрак меж толпой

За мною следует ужасный,

И, как губительный позор,

Страданья мне туманят взор.

11.

Увы, зачем я встретил Maud?

Зачем на зов мой сиротливый

Она явилась, как восход

Зари печальной и стыдливой,

Через лавровый лес в мой сад,

Где домик башни сторожат?

12.

О, если б кроткая душа

Явилась мне из царства света, -

Посмел ли я бы, чуть дыша,

Её почтить лучом привета?

Просил ли б я, чтоб мне вины

Она простила, ангел милый,

И в царство света и весны

Меня умчала тайной силой?

13.

Как больно режет свет дневной

Мои глаза! А тень бесстрастно

Летит по-прежнему за мной...

Я ненавижу мир земной:

В нём всё к страданьям безучастно.

О, как хочу я доползти

Хоть до какой-нибудь пещеры,

Чтобы от призрака уйти

И горе выплакать без меры!

__________________

ГЛАВА V.

1.

Сомненья нет. Я умер уж давно,

И сердце в горсть земли Творцом превращено,

Над головой моей стучат колёса с силой,

И кости бедные болезненно дрожат...

Проклятье тем, что нам, покойникам, дарят

Такие мелкие могилы!

Едва ли на аршин от скверной мостовой!

Копыта лошадей гремят над головой

И разбивают мозг, и нет толпе предела...

На свадьбы, похороны, с делом и без дела

Шумливой чередой прохожие спешат...

Гвалт, суматоха, звон в труде головоломном

Меня измучили... Вот где проклятый ад!

Не лучше и у нас в подземном царстве тёмном!..

Не грустно ль это? Здесь от трудного пути

Забвенье я мечтал блаженное найти, -

Увы, в могиле нет могильного покоя.

Повсюды мертвецы назойливо снуют,

Болтают и шумят, ругаются и лгут...

С ума меня сведёт пигмеев племя злое!

2.

Что за несчастный век! От первых дней творенья

Такого не было! Не могут мертвеца

Зарыть, как следует. А мы до погребенья

Исправно сбор церквей платили до конца.

Но отчего же нас не провожают звоном,

Священным пением, молитвой и каноном?

Об этом-то мы здесь хлопочем, как глупцы.

Нас бесит произвол монахов беззаконный,

Спокойней бы в земле лежали мертвецы!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

3.

Взгляни: один из нас рыдает о судьбе

Тяжёлой, как кошмар. А вот другой, вельможа,

Сидит и молится: должно быть, сам себе.

Вот третий – дипломат: что за тупая рожа!

И ловко как глупца дурачит репортёр!

Он выпытал его партийные секреты

И в свете раззвонит при помощи газеты.

Четвёртый – врач, подлец, отчаяннейший вор

Чужого золота, но что важнее – жизни:

Он о болезнях врёт, он страшный враг отчизне.

И для чего? Зачем? Чтоб глупо щекотать

Ничтожных червяков под черепом пустынным.

Он также лжёт и здесь, чтоб мёртвых ободрать,

Но мёртвые в вражде с знакомым господином.

4.

Нет ничего кругом, помимо болтовни,

И непонятное пророчество в законе

О башне до небес, о грешном Вавилоне,

Клянусь, как никогда понятно в наши дни!

Чтоб средь людей никто не мог ни разу в жизни

Подумать искренно о гибнущей отчизне, -

Лишь ради болтовни явися болтовня.

Я дела честного не знаю, о котором

Шептались бы вдвоём, за тайным разговором, -

Все с крыш кричат о нём, как в колокол звоня.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

5.

Но кто сказал ему, в час роковой печали,

Что у калитки мы с прекрасной Maud стояли?

Не старый серый волк: в лесу он был тогда

С подобными себе, в угрюмом логовище.

Всю жизнь он собирал волчонку кости в пищу.

Теперь же самому придётся грызть их... Да!

6.

Проклятье болтунам! Проклятие шпионам!

Родной Британии! Привёз ли их сюда

Ганноверский корабль? Не знаю: без стыда

Клевещут все они, прикрытые законом!

Их уши есть у всех расщелин и дверей...

Мышьяк лгунам! Мышьяк необходимо в пищу!..

К несчастью, вышел он на маленьких детей,

А их?.. Их унесли в немую пасть кладбищу!

7.

Беседуй с ней теперь! У изголовья снова

Стоит немая тень, как в блеске серебра.

Она не хороша и даже не добра.

Пускай возьмёт её! Из всех одна ни слова

Она не говорит... Догадываюсь я,

Что тень явилась к нам из царства вечной славы,

Где сон спокойнее за муки бытия,

Но лучше ль нашего – уж я не знаю, право!

8.

Я помню чудный сад, прекраснейший в природе

Сияет Божий рай там пышною весной;

Растут в нём лилии и розы на свободе

И льют свой аромат томительной волной.

При звуках музыки они танцуют томно,

Но там одни цветы, а фруктов – фруктов нет.

И я почти боюсь, что и не розы скромно

Алеют там, а кровь: таков уж ныне свет.

Но был садовник горд: рукой своей жестокой

С невестой призрачной сковал он мертвеца...

Когда б он был не зверь, похожий на отца,

Я раны в бок ему не сделал бы глубокой.

9.

Что скажет старый волк? Чем может он помочь

Беде чудовищной? Сам расставлял он сети,

Чтоб друга погубить в мучительную ночь...

Вселяют ужас мне воспоминанья эти!

Что скажет он теперь, когда увидит вновь

В овраге новый труп и родственную кровь.

10.

Когда отчизны враг на друга нападёт,

И друг её в святой защите от врага

Его властительно и храбро побеждает, -

Что б квакер ни твердил – услуга дорога.

Но честно ль кровь пролить за частную обиду?

Клянусь, упорная законная война

И беззаконная – похожи лишь по виду,

Но сущность – сущность их далёко не одна!

11.

Увы, зачем меня поглубже не зарыли?..