Мода на короля Умберто

Последним Альбина наполнила таз. Возле него сразу же выстроилась длинная гусиная очередь. Сначала птицы пили, а потом самая находчивая гусыня, наверно самая главная, — Альбина назвала ее Лукерьей Егоровной за сходство с институтской буфетчицей, — залезла в таз и, расположившись, как в ванне, стала чистить перышки клювом. Остальные терпеливо ждали. Закончив туалет, Лукерья Егоровна вышла, и таз тут же заняла другая.

Гоготанье прекратилось, когда выкупался последний гусь.

Потом птицы чистились на суше, расправляли короткие крылья, трясли хвостами.

Через некоторое время к тазу подошли цесарки, презрительные и чопорные, выхватили плавающие зернышки и, судача, удалились.

Огород тоже изнывал от жары. По капустным кочанам и цветущей редиске он угадывался на заросшей земле. Почти вплотную к нему подступал донник, в его благоухающе-желтых зарослях можно было скрыться с головой.

И здесь раздавалось воркование голубей, но пение иволг перекрывало все. То было настоящее царство птицы-флейты. Если бы не тревожащая мысль о егере, Альбина чувствовала бы себя счастливой.

На его домике по-прежнему висел замок. Знак качества и цена «5-45», впечатанные в литую поверхность, придавали замку большую основательность.

Альбина направилась к берегу и тут впереди, на тропе, увидела человека. В фуражке с лесной эмблемой. Испуг ли, удивление ли выразили его глаза?.. Их выражение Альбина почему-то связала с видом мертвой змеи. А затем и со странной комнатой, куда никто не явился. И с облегчением подумала: испытание одиночеством кончилось!

— Ну и попадет же вам от директора, — сказала Альбина.

Глаза Петрухина сделались виноватыми.

— Любовь зла, — посочувствовала Альбина.

Возле домика егерь как будто пришел в себя.

— Ночевать не страшно было? — уже тоном старшего спросил он.

— Ничуть, — обманула Альбина, предпочитая не вспоминать лунатическое оцепенение, которое охватило вчера. — А чего бояться?..

— Ну как… Сумасшедшие сбегают из дурдома.

— Ну и пусть сбегают, — ответила Альбина, не понимая, почему, собственно, это ее должно касаться.

— Неподалеку здесь… За шлюзом… А прячутся у нас…

Альбина открыла рот, и Петрухин, сообразуясь со своим понятием уважливости и расположения к гостю, честно перечислил опасности, которые еще могут подстерегать в большом доме:

— Мыши бегают, змеи вползают. — И чтобы быть честным до конца, добавил: — А еще свояк дурака валяет… Пьяница. Сестра там вещи прячет, сама иногда ночует.

Тайны загадочной комнаты больше не существовало, она исчезла с темнотой, словно тоже рассеянная солнцем. «Как просто все на свете!» И Альбина вздохнула, не подозревая еще, что и ночь способна развеять тайны дня.

— За вами ухаживать? — неожиданно спросил Петрухин, робко глядя прямо в глаза.

— В каком смысле?..

— Как за женщиной, — ответил Петрухин обезоруживающе просто.

Все новожиловские слова о сути егерской работы не прояснили бы того, что выразил ожидающий взгляд Петрухина. Так смотрит человек, готовый ко всем услугам.

Альбина поморщилась.

— Еще чего!.. Только без этого.

На лице Петрухина удивленно дрогнула бровь: «Почему?»

«Действительно, почему?» — подумала Альбина. Разве плохо, если около нее станет виться молодой парень, пусть из желания угодить по долгу службы? Ведь он может так войти в роль, что влюбится по-настоящему. «Он-то, может, и влюбится, а я?..»

«Нет?» — снова осмелился спросить глазами Петрухин, объясняя ее отказ разборчивостью пресыщенной горожанки.

«Нет».

«Почему?»

Потому что егерь предложил услуги, даже не зная, с кем его свела судьба. Будь на месте Альбины другая, он и к ней бы со всем вниманием.

Петрухин вздохнул и пропустил Альбину в дверь.

Обиженный положил на стол пакет фотографий.

Но Альбина сняла со стены гнездо ремеза, похожее на вытянутый в длину кошелек, серый и мягкий (редкий охотник устоит перед подобной находкой и не выставит ее напоказ), и с преувеличенным вниманием стала разглядывать. Желая оправдаться, сказала:

— Я к вам по делу, а… не любовь крутить.

Но Петрухин не поверил. Даже если бы Альбина завела разговор о муже или там городском кавалере, и тогда он не изменил бы мнения: если за женщиной не ухаживать, она может обидеться.

— У вас в голове одни шашни, — сказала Альбина презрительно. — Ночью-то где пропадали?..

— Ночью?..

Петрухин почему-то растерялся и не сказал, что был на обходе.

Альбина насильно улыбнулась и решила держаться от егеря подальше. Хватит с нее городских любовных разочарований.

С тем же странным чувством она слушала Петрухина, когда на следующий день степью они шли в Сухой Ерик.

В руках егерь нес маленького ястреба-тетеревятника, своего воспитанника.

Подобранный в лесу задолго до появления гостьи, птенец жил под присмотром егеря, но вчера вдруг перестал брать корм и, сколько Петрухин ни хлопотал, не проглотил ни кусочка. Пронзительным писком он извел и Петрухина, и Альбину. Его болезнь и вынудила искать помощи у Новожилова.