Модель XXX

Однажды даже вот до чего дошло. Я был не в духе. Шёл по своим делам, погружённый в себя. И тут навстречу один коллега. Он дотошный такой, всегда улыбается и любит поговорить. То есть он останавливает меня, открывает рот и, глядя прямо в глаза, несёт какую-то чушь. До тех пор, пока я под каким-то предлогом не сбегу. Смысл его рассказа ускользает, потому что он бесконечно неинтересен.

И вот я его встретил.

– Иван Алексеевич, – радостно вскинул он руки, – что вы такой грустный?

Не останавливаясь и не глядя на него, я ответил:

– Пошёл на х-й.

Больше он ко мне не подходил.

***

А в последнее время все как сговорились:

– Ну почему вы такой грустный?

Даже Мария Петровна – и та туда же.

Ладно. Я подошёл к зеркалу и стал на себя смотреть. Ну ничего, красивый такой парень. Взгляд лихой. Девчонкам нравится. Будь я девчонкой, набросился бы сам на такого. Остаётся удивляться, чего девчонки ждут и почему не набрасываются? То есть, они показывают, что я нравлюсь, и после этого рассчитывают, что я начну чего-то предпринимать. А зря ждут. Годы идут, состарюсь уже, и поздно будет.

Задумавшись таким вот образом у зеркала, я перестал в него смотреть. И тут поднял глаза, не успев подготовиться, и увидел себя в нём таким, какой я есть. То есть, какой есть на самом деле – с беспредельно грустной рожей.

И вдруг я вспомнил. Есть у меня детская фотография. Не знаю, сколько мне там лет. Пять или шесть, не больше, она, как мне кажется, сделана ещё в детском саду. Я в белой рубашке, причёсанный, милый такой мальчик. Смотрю прямо в объектив и улыбаюсь. Это видимо фотограф сказал мне, что я должен улыбаться.

А мои блестящие от слёз глаза как два переполненных аквариума, из которых начало уже выплёскиваться, и вот-вот всё содержимое выльется в этот мир: золотые рыбки, водоросли, чудесные раковины… Не помню, зарыдал я тогда или нет, но по фото видно, что я на грани.

Вот и сейчас в зеркале у меня такое же лицо. Только с небольшой разницей: я точно не зарыдаю.

Ура! Дождался. Не знаю только радоваться или плакать.

Дело было так. Мария Петровна, Иван Ильич и я обсуждали у неё в кабинете аспирантуру на психологическом факультете.

– Иван Алексеевич, – сказала она, чуть наклонив голову и подавшись вперед (наверно для создания атмосферы доверительности или не знаю уж чего), – вы с дополнительной нагрузкой справитесь? Ведь на вас и так два факультета!

Иван Ильич растянулся в улыбке до ушей, звонко захихикал, протяжно простонал «Оой!» и ответил вместо меня:

– Иван Алексеевич справится! Он со всем у нас справится!

И опять захихикал, как будто речь идёт о каких-то непристойностях.

– Всё-таки я хотела бы услышать мнение Ивана Алексеевича, – осадила его Мария Петровна.

Иван Ильич притих.

– Справлюсь, почему нет. Да там вроде и некому идти в аспирантуру, одни дураки.

Иван Ильич захохотал. Потом сказал:

– Не соглашусь. Там много желающих. Особенно среди прекрасного пола!

– Да, я тоже слышала, что спрос есть, – подтвердила Мария Петровна. – Иван Алексеевич, я очень надеюсь, что вы отнесётесь к делу серьёзно.

Должен признаться, во время всего разговора я чувствовал себя неуютно. Мне казалось, что я с ними третий-лишний. Особенно из-за развязного поведения Ивана Ильича. После того, как она хлопнула его по жопе, он решил, что у них с ней особые отношения. А я очень мнительный. И теперь я думал о том, что, возможно, их дружба зашла дальше простых похлопываний.

А вообще это очень обидно. Когда твой друг, в самом деле похожий на тюфяк, страшный и жирный, вдруг обходит тебя на любовном фронте, тебя – красивого и обаятельного. Да, он умный, он много читал, он, в конце концов, декан. Но мне кажется я всё равно привлекательнее.

Ладно, – подумал я, – это не считается, она же робот. Нормальная девушка, конечно, предпочла бы меня.

В общем, мы всё решили и Мария Петровна поднялась, чтобы нас проводить. Я старался не смотреть по сторонам, чтобы не увидеть, как она опять его похлопывает, это было бы слишком для моих истощённых нервов. И тут – о боже! – я чувствую, как её рука звонко шлёпает меня по правой ягодице. Я, кажется, даже подпрыгнул и взвизгнул, как поросёнок. От счастья. Обернувшись, я увидел её кокетливую улыбку.

Радостный я вылетел во двор и закурил. Глядя в небо, я мысленно помолился: «Спасибо! Спасибо тебе за это!»

И тотчас на меня словно сошло некое отрезвление. Я вдруг увидел произошедшее как бы со стороны. Чему ты радуешься, Иван? – строго спросил я себя. Робот хлопнул тебя по жопке и ты уже на седьмом небе? Тебе не стыдно? Ты в своем уме?

Настроение испортилось.

***

Так уж получилось, что я полный тёзка писателя и поэта Бунина. Мне иногда говорят (не знаю зачем, наверно хотят показать свою эрудированность): «Иван Алексеевич! У вас имя и отчество, как у Бунина!»

– Так у меня и фамилия Бунин, – отвечаю я.

Собеседник заливается смехом, думая, что я шучу.

Короче, задолбали уже с этим Буниным.

***