Модернизация с того берега. Американские интеллектуалы и романтика российского развития

Прокрестьянские взгляды этих американских социалистов еще более поразительны, если сравнить их со взглядами социалистов русского происхождения, таких как Гурвич и Симхович, которые резко критиковали потенциал крестьян. События 1905 года Гурвич не просто анализировал издалека, но даже принял в них участие: воодушевленный признаками политической либерализации, он вернулся в Минск и баллотировался в первую Думу. Хотя он победил на выборах, борьба между двумя левыми партиями лишила его места; вскоре он вернулся в Соединенные Штаты и начал работать правительственным статистиком в Вашингтоне [Epstein 1965: 259–260]. В его работах о революции, как и в работах о голоде, подчеркивалась политическая борьба против становящегося все более репрессивным самодержавия. Тем не менее Гурвич выразил разочарование непоследовательностью крестьянских протестов, в которых он обвинил неграмотность и «ограниченный интеллект» сельских жителей России [Hourwich 1906: 8681]. Симхович был с этим согласен. Он обратил внимание на «невежество крестьянства» как на «краеугольный камень и фундамент» российского государства. События 1905 года, писал он позже, были возможны только потому, что – впервые – «крестьяне начали думать» [Simkhovitch 1906: 570–571, 595]. Другие работы Симховича в первые годы века показывают, что его прежний агностицизм в отношении национального характера исчез. Одна из его статей была основана на концепции русского «византинизма», согласно которому соприкосновения России с Востоком сделали ее отличной от других славянских народов не только своей историей, но и своей структурой. Русские, писал он в 1905 году, «более ленивы, более фаталистичны, более послушны власти, более добродушны, более безрассудно храбры [и] более непоследовательны», чем другие славяне [Simkhovitch 1905: 274]. Новый акцент Симховича на специфически русских чертах указывает, что он отказался или по крайней мере умерил свою надежду на то, что Россия пойдет по тому же историческому пути, что и другие страны.

За скептицизмом этих марксистов-эмигрантов стоял русский крестьянин, знакомый не только консерваторам, которые придерживались глубоко антироссийских и антикрестьянских взглядов, но и тем, кто разделял мистический энтузиазм американских социалистов. Уоллинг понимал крестьянскую пассивность как спокойствие и пацифизм – по крайней мере в начале своей карьеры. И он видел в крестьянской иррациональности инстинкт, который заставит Россию соответствовать себе и своему характеру. Соглашаясь с Леруа-Больё по поводу недостатков поведения русских, Уоллинг и его соотечественники сделали прямо противоположные выводы. Одно из главных различий выражалось в спорах о происхождении этого поведения: оптимисты надеялись, что свержение российского самодержавия позволит русской природе расцвести как на индивидуальном, так и на государственном уровне. Другие аналитики, напротив, рассматривали российское правительство как воплощение русского характера.

Американские наблюдатели, будь то либералы или консерваторы, работающие журналистами, дипломатами или учеными, все сходились во мнении о характере поведения русских крестьян. Когда в 1890-х годах мнение американских экспертов о России начало проникать в академические институты, за ними последовали и представления о русском характере. Научный интерес к России по-прежнему был незначителен даже после потрясений 1905 года. Призыв Кулиджа 1895 года к расширению исследований в этой области, по-видимому, остался без внимания. Американские ученые, изучающие Россию, выпускали мало существенных материалов. Несколько статей написал Симхович, чей вклад был наибольшим, а Харпер и Кулидж опубликовали лишь по одной журнальной статье. Только в «Annals of the American Academy of Political and Social Science» России было уделено сколько-нибудь значительное внимание, но лишь немногие статьи были написаны американцами. В сборник эссе о России, изданный накануне 1905 года, входила работа только одного автора американского происхождения из пяти, и в ней описывались славянские иммигранты в Соединенных Штатах139. Учитывая скудность публикаций русистов, многие признанные любители, такие как Уоллинг, влились в сообщество экспертов. Харпер, например, часто рекомендовал книгу Уоллинга «Послание России» тем, кто хочет больше узнать об этой стране140.