Модильяни

В лице экстравагантной тетушки Амедео обрел интеллектуального наставника. Возможно, он даже был в нее влюблен. Никаких свидетельств на сей счет нет, но, во всяком случае, внимание такого красивого мальчика не могло не польстить женщине, лишенной регулярных интимных отношений и изнывающей от сексуальной неудовлетворенности. Когда через несколько лет тетю Лауру на более продолжительный, чем обычно, срок поместят в клинику для душевнобольных, Амедео будет часто вспоминать ее «удивительный ум». Про эту влюбленность двух чувствительных натур, как и про отношения Евгении и Родольфо, мы больше ничего не знаем.

Умонастроения молодых людей того времени, ровесников Дедо, были пронизаны духом антибуржуазности, но это менее всего было связано с социализмом. Молодежь, впрочем, точно так же, как и сейчас, стремилась получать от жизни как можно больше удовольствия. Опьяненные удовольствиями юнцы страстно жаждали превращения своей жизни, обыденной и серой, в яркое произведение искусства. Ничего страшного, что для этого нужно сломать рамки существующих норм поведения, если они стоят на пути удовольствия. Необузданная жизненная энергия и восторг, подогретые алкоголем и наркотиками, нередко оканчивались саморазрушением личности. Вот типичный потрет молодого образованного человека того времени: он увлечен проповедями Д’Аннунцио, тяготеет к новизне вплоть до полного отказа от культурного наследия, одержим невротическим гедонизмом на грани меланхолии и, не в последнюю очередь, аморален.

В мировоззрении Модильяни, по мнению его дочери, в той или иной степени нашли свое отражение видоизменный социализм Эммануэле и анархизм тети Лауры. Короче говоря, это был мифический «гарсенизм», в котором смешались Спиноза и революционер Кропоткин. Горючий сплав, щедро сдобренный рассказами дедушки Исаака во время их длительных прогулок — прогулок в пространстве и времени.

Лето 1898 года — нелегкое время в жизни Евгении. Сестра Лаура уезжает в Марсель. Спустя некоторое время за ней следует и Габриэла. Евгения остается одна с тремя младшими детьми. В конце июля она пишет: «Габриэла уехала сегодня. За двадцать четыре года это первый раз, когда никого из наших нет дома». В этих строках отразились не только чувство одиночества, но и драма матери. Ее старший сын Эммануэле, ставший городским советником, 4 мая был обвинен в нарушении закона и арестован.

Италия переживала в то время сильнейший экономический кризис, который привел к падению кабинета Рудини. Недовольство народа переполнило чашу терпения, когда были подняты цены на хлеб. С апреля по май вспыхивали спонтанные выступления обездоленного населения, которым левые пытались придать политическую окраску. Для подавления народных волнений кабинет Рудини применил силу. Столкновения с демонстрантами в Милане привели к многочисленным жертвам. Среди арестованных были лидер социалистов Турати, Анна Кулишова[6], Лаццари, республиканцы Ромусси и Де Андрес, некоторые католики, священник дон Давиде Альбертарио и Эммануэле Модильяни.

В июле военный суд Флоренции приговорил Эммануэле к двум с половиной годам тюрьмы. Евгения все время была рядом с ним, поддерживая сына. Кроме этого семья должна была уплатить штраф в 600 лир и судебные издержки. Однако финансовые возможности многочисленного семейства Гарсен невелики. Кто же уплатил эти деньги? Во всяком случае, часть из них дал брат Евгении, Амедее Гарсен. Кстати, не в первый раз — так же благородно он будет поступать и в дальнейшем.

В августе тяжело заболел Амедео. За три года до этого у него был плеврит, ввергнувший его мать в безутешную скорбь: «У Дедо был тяжелый плеврит, и я до сих пор не отошла от жуткого страха, переживая из-за него».

На сей раз речь идет о тифе, болезни, которая редко кого щадила. Лето 1898 года походило на кошмар — слишком много страхов, слишком большая нагрузка на плечи хрупкой женщины. Неопределенность будущего кажется Евгении невыносимой. Испуганная мать молит только об одном: чтобы ей были дарованы силы выдержать все это.

В то время, когда в Ливорно разворачиваются все эти события, в Париже, в благопристойной буржуазной семье Эбютерн, 6 апреля родилась девочка. Ее назвали Жанной. Никто еще не знает о том, какую роль ей будет суждено сыграть в жизни художника Амедео Модильяни.

Глава 3 ЗОВ ПРИЗВАНИЯ

Что же дальше?

Обычная, казалось бы, судьба. Разношерстная родня. Внушительная галерея дедушек и бабушек. Поэтические предания, семейные легенды. Но этого явно недостаточно. Сколько биографий начинались точно так же и даже еще более причудливо. Поиски закономерностей ни к чему не приведут. Остается слепо довериться судьбе. А судьба явно благоволит этому мальчику с задорной челкой и темными глазами, и он отвечает ей взаимностью. Он хочет стать художником! Где они, истоки вдохновения будущего гения? Где первые проблески таланта, зов призвания?