Модистка королевы

Было что-то беспокойное в этом мальчугане. Может, его мрачный взгляд, немного резкие движения или упорное молчание, которым он себя окружил. Это был маленький принц с душой дикаря. Думаю, где-то очень глубоко в нем скрывалась тоска. Будто апатия Мадам покинула ее, чтобы переселиться в маленького Греза.

Во время очередной встречи королева игриво сказала, что готовит мне сюрприз. Я знала ее шаловливую улыбку. Я была заинтригована, но она не собиралась заранее приоткрывать тайну. На следующей неделе все прояснилось.

У меня достаточно оснований считать, что существуют тысячи способов любить, тысячи причин больше не любить и что в жизни будет еще не один нежно любимый мужчина. Я уже говорила, что я не лесбиянка и не бессердечный человек, но я и не враг своих желаний.

В доказательство привожу событие, произошедшее со мной много лет назад. Чудное дело, когда недостаток душевной гармонии породил гармонию телесную. Прекрасный язык тела, клянусь честью, я открыла для себя в тридцать лет благодаря самому сложному и самому забавному мужчине из всех, кого я когда-либо знала. И благодаря королеве, ведь это она направила его в мой салон!

Это произошло августовским вечером. Я, усталая, вернулась из Версаля. Мой «сюрприз» уже долго ожидал меня, держа в руке письмо с королевской печатью. Не помню, что я ответила, прочтя письмо. Вне сомнения, я была озадачена и смущена странной миссией, которую на меня собирались возложить. В ответ раздался взрыв хохота. Я только что познакомилась с Шарлем!

Мое сердце сжалось сразу, как только я его увидела. Почему — я этого так и не поняла. Я помню его печальный взгляд из-под полуприкрытых век, которым он пронзил меня, как клинком, и его голос, его прекрасный голос, его смех. Помню, как он стоял в моем салоне.

— Наконец! — сказала я себе, — наконец я увидела его! Этого экстраординарного человека, живую легенду…

Мадам прислала ко мне Шарля Д’Эона де Бомона[71], знаменитую личность, заинтриговавшую все королевство. Люди спорили, как называть его — «мадемуазель» или «месье».

Тогда он только что вернулся из Англии.

Маркиз де Бомбель утверждал, что его речь утомительна, тяжела и дурного тона. Он говорил, что голова у него работает, но выглядит он смешно. Маркиз ошибался лишь наполовину, позволю себе заметить. На Эона было так же приятно смотреть, как и слушать, и в тот первый вечер я внимала ему со всем рвением, на какое была способна. Хвастун Бомарше придерживался мнения, что внешность Эона выдает в нем в большей степени кавалершу, нежели кавалера. Нежные взгляды, которые Бомарше кидал на него… Я до сих пор убеждена, что он был не на шутку влюблен в Шарля-Женевьеву!

Эон пришел ко мне, чтобы поменять капитанскую драгунскую униформу на маленькое красивое платье.

— Сделайте из меня одну из ваших кукол, — сказал он, лукаво глядя на меня, пока я вертелась вокруг него, снимая размеры.

От него исходил приятный запах ванили и лаванды, и он очень хорошо говорил. У него был красивый голос, от которого бросало в жар.

— Измените меня! — просил он. — Не считая неба и короля, вы единственная, кто сможет осуществить мое волшебное превращение.

Это ведь Шевалье, сказала я себе. Чистосердечно признаюсь, что, сняв с него мерку, я облегченно вздохнула. Обмануть портниху невозможно… Я послала одну их моих девушек в Версаль, чтобы выбрать там тайных поставщиков. Цирюльник-парикмахер с улицы Паруас, брюнет, который предлагал качественную работу по сходной цене, мадам Барман, чтобы приготовить корсеты… Первое платье Шевалье уже прибыло, оно было целиком черное. Шарль примерил его сам, без моей подсказки, говоря, что не может утешиться после потери своих лосин от Фантен.

— Замолчите, старый скряга, — резко оборвала я его.

Этот плут пришел ко мне пожаловаться, а сам уже вовсю одевается у моих конкурентов. Первая неверность, первые упреки.

— Бедная мадемуазель, — продолжила я, — самая жестокая потеря, которая вызывает слезы, находится, вероятно, не на уровне штанов, а на уровне жилетного кармана!

В своем порыве я спросила его о новостях от мадемуазель Мэйло, успешной мастерицы с улицы Сен-Пауль, у которой он заказал себе новые тряпки.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Или новости так скоро распространяются, или у вас слишком хорошие осведомители!

Я больше не была его постоянным поставщиком, и не стоило из-за этого волноваться, но мне было приятно сообщить ему об этом. Не слишком порядочный, но по-настоящему скупой, он предпочел мне другую модистку, Антуанетту Мейло. Она не была так популярна, как я, но услуги ее стоили дешевле.

Вот так мы и познакомились. Сначала он удивил меня, а потом стал раздражать. Наша история началась нетвердо, но все же она началась.

С Шарлем все казалось веселее, чем было на самом деле. Версаль подготовил его официальное представление.