Модное восхождение

Зимой мы ездили на выходные на модные горнолыжные курорты в швейцарские Альпы. Там у меня была возможность сколько угодно наблюдать за элегантными дамами, да и лыжи — мой любимый вид спорта. На склоне в Санкт-Морице в полвосьмого утра я был единственным катающимся: высший свет на этом шикарном курорте показывал свои напудренные личики лишь ближе к двенадцати.

Я несся по горному склону, усыпанному свежим снежком, меж елей с пушистыми снежными шапочками, и не передать, что это было за прекрасное чувство. Я мчался вперед на невероятной скорости и чувствовал себя так, будто во всем мире не было больше никого! Мне всегда казалось, что нет лучшего места для общения с Богом, чем горы.

Такой шанс, какой выпал тогда мне, выпадает, наверное, только один раз. Я увидел людей, ведущих совершенно разный образ жизни, я узнал истинную мотивацию, побуждающую женщин носить модную одежду. Когда вы знакомитесь с привычками и повседневным распорядком женщин во всех частях света, вас настигает прозрение. Увидеть красивое платье и скопировать его в разных тканях — это может каждый, истинный дизайнер смотрит глубже и понимает причину создания вещи. Он видит ее дух. Так мы разглядываем произведения искусства в знаменитых музеях мира — не чтобы скопировать, а чтобы попытаться уловить то, что вдохновило художника на их создание. Часто людям, объехавшим всю Европу, так и не удается почувствовать истинный смысл искусства: они привозят домой лишь ворох поверхностных впечатлений.

Я прятал в своем шкафчике журналы мод, и это была, пожалуй, главная тема для шуток в нашем лагере. Я подписался на газету Women’s Wear Daily и специализированное издание Hats. Знали бы вы, какой это вызвало скандал! Но через некоторое время ребята тоже захотели изучить эти журналы — главным образом, чтобы поглазеть на хорошеньких девушек. Помню, однажды в выходные я гулял по Парижу со Стеллой Дофрей — одной из самых красивых парижских моделей. Компания ребят из моего лагеря сидела в уличном кафе и тут увидела, как я прохаживаюсь по Елисейским полям под руку с этим восхитительным созданием. Они лишились дара речи. Парни понять не могли, как дятел вроде меня смог заполучить в подружки эту роскошную девчонку, хотя сами они сидели здесь все выходные и даже ни с кем не познакомились!

Тем вечером я вернулся в лагерь уже за полночь, и почти все легли спать. Я тихо разделся, лег в кровать, и тут включился весь свет, а парни потребовали отчет: где я подцепил такую красотку? У них-то сложилось впечатление, что я провожу все свободное время в музеях.

* * *

Через три месяца после моего прибытия в лагерь нашему командующему офицеру позвонил главнокомандующий соседнего лагеря. Он не сообщил, зачем звонит, лишь сказал, что ему нужно встретиться с рядовым Каннингемом. Это было очень необычно, и я понятия не имел, что могло понадобиться ему от меня, обычного рядового. В штаб-квартире меня встретили будто любимого родственника. Затем меня проводили в кабинет генерала, награжденного двумя звездами, и представили этому высокому, подтянутому, почтенному джентльмену. Тот, кажется, был слегка смущен и сразу перешел к сути дела: оказалось, его жена узнала, что в свободное время я работаю в местной шляпной мастерской. Это была правда. Я готовил коллекцию шляп, намереваясь отправить их в Париж и продать парижским дизайнерам. По лагерю прошел слух, что один солдат шьет женские шляпы. Узнав, что мой секрет раскрылся, я чуть не упал в обморок. Вообразил, что на остаток службы меня посадят в карцер. Из головы улетучились все мысли, но генерал улыбнулся и сказал, что хотел бы использовать мой талант и открыть школу для офицерских жен и воинского персонала, поскольку в таких тяжелых жизненных условиях всем нужна отдушина. В мгновение ока в штаб-квартире соседнего лагеря обустроили класс и мастерскую, и теперь дважды в неделю к нашему ветхому лагерному общежитию подъезжал генеральский лимузин со звездочками и забирал меня со всеми моими перьями и лентами. Это было жутко смешно: смотреть, как я выхожу из барака и загружаю в машину ворох женских штучек. Командир нашего лагеря взирал на это с отвисшей челюстью.

Теперь в лагере все боялись взглянуть на меня косо и думали, что я какой-то родственник генерала. И никто больше не смеялся над тем, чем я занимаюсь. Для армейских нет ничего важнее иерархии, и так я, обычный рядовой, заручился всеобщим уважением, потому что разъезжал по округе на генеральской машине и делал шляпы для офицерских жен. А мои занятия по шляпному мастерству пользовались большим успехом. Теперь в перерывах между партиями в бридж — главным развлечением здешних дам — жены офицеров украшали перьями и стразами головные уборы собственного изготовления.