Модное восхождение

Однажды в лагере воцарился настоящий переполох: из штаб-квартиры позвонили и сообщили, что сам генерал приедет повидаться с рядовым Каннингемом. Всем двумстам солдатам тут же велели наводить порядок. И вот машина генерала остановилась во дворе, и вышла его жена. Видимо, солдат, принявший звонок, все перепутал: на встречу с рядовым Каннингемом направлялся не сам генерал, а его жена. Я не принимал участия в уборке, так как был в городе в аукционном доме, где делал ставки на антикварную вазу. Полковник отправил за мной сержантов. Вернувшись, я обнаружил в своем кабинете такую небывалую чистоту, что не поверил глазам. Шестеро солдат в ожидании инспекции вымыли пол и стены. Но никакой инспекции не было: мы с женой генерала просто приятно поболтали.

Как видите, я окончательно перешел на особое положение.

* * *

В свободное время я сшил несколько десятков шляп и в двухнедельную увольнительную направился в Париж, где как раз открывалась французская Неделя моды. Я показал свои шляпы многим дизайнерам, но никто ничего не купил. Хотя мадам Скиапарелли выглянула из-за шторки, когда я показывал свои модели персоналу ее салона. И в следующем сезоне в ее коллекции появились две модели, как две капли воды похожие на мои!

В Париже я пошел на встречу с представителем Madcaps — американской компании масс-маркет, каждый сезон закупавшей в Париже самые эксклюзивные модели. Агент сидел в роскошном отеле с видом на Круглую площадь и дымил толстенной сигарой. Он напустил столько дыма, что я с трудом его нашел. Он мельком взглянул на мои шляпы и сказал: «Сынок, если ты не запустишь крутую рекламную кампанию в модном журнале, твои шляпы нужны мне как собаке пятая нога». Очень характерная позиция для американской моды: производителям и магазинам на тебя плевать, если твои шляпы не продвигаются в крупных СМИ. Мне кажется, они готовы продать ночной горшок вместо шляпы, если про него напишут в модном журнале. Неудивительно, что дизайнеры так боятся прессы. Не потому, что журналисты разбираются в моде, а из-за их влияния на покупателей.

Шляпы мои никому не подошли, но эти две недели я провел прекрасно: из Нью-Йорка приехали Нона и Софи закупить новые модели для Chez Ninon. Они ездили в Париж уже сорок пять лет и отвели меня на все модные показы. Мы должны были встретиться на первом показе у Жана Дессе — его салон находился в роскошном парижском особняке Эйфеля, того самого, что построил башню. Я пришел на полчаса раньше и стал ждать у подножия парадной лестницы, так как в тот самый момент в салоне находилась герцогиня Кентская и никого не пускали в комнату к Ее королевскому высочеству. Это был мой первый модный показ в Париже, и я так волновался! После ухода Ее высочества толпу журналистов запустили в салон подышать тем же спертым воздухом, что и герцогиня: в парижских резиденциях модных дизайнеров никогда не открывали окна из страха, что кто-нибудь заглянет в окно и украдет идею. Меня посадили в первом ряду у серого дивана, на котором всегда сидели Нона и Софи. Диваны в Париже считались почетным местом, их приберегали для самых благородных гостей, которым дизайнеры хотели особенно угодить в этом сезоне. За эти диваны разыгрывались настоящие побоища. Я был разочарован, увидев, что среди присутствующих в зале совсем нет людей, которые, по моему мнению, могли бы носить прекрасную дизайнерскую одежду. Мне даже показалось, что там собрались какие-то оборванцы, и я все думал: а где же дамы, которые будут носить все эти платья? Оказалось, дамы приходят уже после того, как уходят журналисты.

Нона и Софи приехали на показ прямо из аэропорта, и когда они вошли в зал, у Ноны чуть не случился припадок. Оказывается, она сообщила всем и вся, что на показы ее будет сопровождать молодой военный, и очень этим гордилась. Каково же было ее разочарование, когда она увидела, что я не надел форму! После показа меня отправили в гостиницу, велев переодеться в унылую форму цвета хаки. Нона пришла в восторг, и, наверное, она была права, заставив меня сделать это, потому что на всех показах ко мне относились как к очень важному гостю. Парижский бомонд питал какую-то особую любовь к мужчинам в форме, и меня все время сажали в первый ряд (больше никогда мне не доводилось сидеть в первом ряду на модных дефиле). Думаю, никто не догадывался, что я даже не офицер. В том сезоне Юбер де Живанши открыл свой модный дом, и байеры в лобби отеля Ritz только и говорили о том, что это очередной пшик на сковородке. У Ноны и Софи были довольно консервативные вкусы, и они редко ходили на показы новых дизайнеров, пока те не утвердили свою репутацию, поэтому на показ Givenchy меня взяла с собой мисс Кэй Сильвер, редактор рубрики моды журнала Mademoiselle. После показа она фотографировала одежду, и меня попросили позировать для некоторых из этих снимков. Я отлично провел время и увидел, как все устроено в доме моды начинающего дизайнера. Еще мы часто ужинали с Кармел Сноу, редактором Harper’s Bazaar: они с Ноной и Софи дружили.