Модное восхождение

Напряжение при этом стояло невероятное. Воздыхатели из зрительного зала бросались за сцену и осыпали испуганных дизайнеров поцелуями в буквальном смысле, вокруг только и слышалось: «Он гений!» Гений — этим словом бросались почем зря. Если коллекция оказывалась успешной, модный бомонд проталкивался за кулисы с таким рвением, будто какая-то кинозвезда устроила там стриптиз. И очень забавно было наблюдать за тем, как после неудачной коллекции журналисты тихонько смывались через черный ход, чтобы не пришлось ничего писать.

Гвоздем итальянской Недели моды всегда были показы купальных костюмов: дизайнеры постоянно придумывали новые способы попасть в газеты, и одним из таких способов было сделать самое крошечное бикини. В воскресенье утром под звон церковных колоколов, созывающих к мессе, модели в палаццо Питти исполняли стриптиз, а затворы фотоаппаратов щелкали без остановки. Подобно хищникам, байеры сидели и подстерегали успешные коллекции, чтобы проглотить их живьем. Национальность байеров легко можно было определить по аплодисментам. Когда на подиум выходили модели в самой простецкой одежде или в той, что выглядела как разогретый в микроволновке прошлогодний бестселлер, громче всех хлопали американцы. У немцев небывалый восторг вызывали рюшечки и перья. Англичане награждали сдержанными аплодисментами одежду, которая выглядела дорого. Хотя порой они вели себя странно: например, часто хлопали как сумасшедшие на самых скучных показах. Сначала я не мог понять, зачем они это делают, а потом догадался, что хлопки не дают им уснуть. Жаль только бедных дизайнеров, которые, верно, думали, что удача плывет им в руки. Если байерам действительно нравится одежда, они никогда не покажут этого и будут сидеть с каменными лицами. Ни один мускул не дрогнет, лишь иногда они могут бросить многозначительный взгляд на коллег, сидящих напротив. Все это нужно для того, чтобы сбить с толку конкурентов.

На вечерних показах происходило то же самое с той разницей, что зрители приходили в лучших нарядах и разглядывали друг друга, как завистливые райские птички. Часто сам показ казался скучным по сравнению с тем, что творилось в зале. Шоу заканчивалось около полуночи, и тогда-то крупные производители тканей и модные дома закатывали великолепные приемы, а титулованные флорентийские аристократы открывали двери своих дворцов для гостей частных вечеринок в честь любимого дизайнера. Веселее всего было бегать по дворцам! Каждый раз я умудрялся заблудиться и шнырял по комнатам, глядя, как живут особы королевской крови. Часто мне становилось любопытно, кто будет носить всю эту шикарную одежду с модных показов, ведь никто в Америке больше не ведет такую жизнь. Но вы удивитесь, узнав, сколько богатых итальянцев до сих пор живут по-королевски. Вопиющая европейская бедность заканчивается у порога дворцов; в этих стенах, которые снаружи часто выглядят полуразрушенными и одряхлевшими, течет настоящая дольче вита. Что до нас, журналистов, репортажи лучше было успеть написать до похода на вечеринку. Честно говоря, я не знаю, как большинство представителей прессы умудрялись не спать всю ночь и на следующее утро являться на показ.

Эта восхитительная модная оргия продолжалась пять дней. Подобно экзальтированным итальянским оперным примадоннам, итальянские дизайнеры приводили с собой свиту почитателей, которые должны были поддерживать их дух в палаццо Питти. Те становились у стен парадного зала, и когда пресса делала кислую мину, лица немецких байеров искажала гримаса, означавшая «О боже, опять ничего нового», а американцы начинали шуршать конфетными обертками, почитатели, чей труд был щедро оплачен, оживали и начинали аплодировать, сбивая себе ладони. На самом деле для дизайнера это было очень унизительно, так как профессионалы отлично знали эту подставную публику.

Когда меня впервые впустили в шоурум, где проходила закупка коллекций крупными байерами, я спрятался за вешалкой с пальто, чтобы не мешать: байеры не любят сорить деньгами в присутствии сующих повсюду нос журналистов. И это неудивительно, учитывая, что мне довелось увидеть.